– Это был сон,- наконец произнес он. Она кивнула, медленно, серьезно.

 – Плохой?

 – Он… Похож на те, что у меня были,- он отвел глаза, не в силах смотреть на нее. - О моей маме.

 Она снова кивнула, еще медленнее, еще серьезнее. - И?

 – И… - он посмотрел на их руки, переплел свои пальцы с ее маленькими тонкими пальчиками.- Он был о тебе.

 Теперь она отвернулась от него, облокотившись на перила, глядя в ночь, на медленно пульсирующее розоватое свечение дальних огней. Сейчас она была красивее, чем он когда-либо видел ее.

 – Значит, он был обо мне,- тихо проговорила она и подождала, все еще уверенная, что он расскажет все сам.

 Когда Анакин, наконец, смог заставить себя говорить, его голос прозвучал хрипло, как будто он целый день кричал.

 – Там, во сне… ты умирала. Я не мог этого вынести. Я не могу такого вынести.

 Не в силах смотреть на нее, он снова взглянул на город, на посадочную площадку, на звезды и не нашел ничего, на что мог бы смотреть. Оставалось только закрыть глаза.

 – Ты умрешь при родах. - О,- сказала она.

 И больше ничего.

 Ей осталось жить всего несколько месяцев. Им осталось любить друг друга всего несколько месяцев. Она никогда не увидит их ребенка. И все, что она сказала: "О".

 Ее рука тронула его щеку, и он открыл глаза. Карие глаза спокойно взирали на него.

 – А ребенок?

 – Я не знаю,- покачал он головой.

 Она кивнула и пошла к одному из стульев на веранде. Села и уставилась на сцепленные на коленях руки. Как так можно? Как она могла так спокойно принять весть о собственной смерти? Он подошел к ней и встал на колени.

 – Этого не случится, Падме. Я не позволю. Я мог спасти маму - будь я там на день раньше, на час… я… - снова возникла боль, и он сжал зубы, борясь с ней.- Этот сон не воплотится.

 – Я так и думала.

 – Так и думала? - удивленно заморгал он.

 – Это Корускант, Эни, не Татуин. На Корусканте женщины не умирают при родах - даже жительницы нижних уровней. А за мной присматривает один из самых совершенных медицинских дроидов, который заверяет, что у меня идеальное здоровье. Твой сон, наверное, какая-то… метафора или что-то в этом роде.

 – Я… Падме, мои сны всегда буквальны. Метафоры мне не снились никогда. И я не видел, где ты находилась… может быть, ты будешь вовсе не на Корусканте…

 Она отвела взгляд.

 – Я думала… о том, чтобы куда-то уехать… куда-нибудь. Чтобы никто не узнал о ребенке. Чтобы защитить тебя. Тогда ты сможешь остаться в Ордене.

 – Да не хочу я оставаться в Ордене! - он обхватил ладонями ее лицо, заставляя посмотреть ему в глаза, чтобы она видела: он не шутит.- Не надо меня защищать. Мне это не нужно. Сейчас нам нужно думать, как защитить тебя. Потому что я хочу только одного: чтобы мы были вместе.

 – Мы будем вместе,- сказала она.- Не может быть, чтобы я умерла при родах. Твой сон должен означать что-то еще.

 – Знаю. Но я просто не представляю, что это может быть. Это слишком… я даже думать об этом не могу, Падме. С ума сойти. Что мы будем делать?

 Она поцеловала ладонь немеханической руки.

 – Мы будем делать именно то, что ты сказал мне, когда я спросила тебя днем: будем счастливо жить вместе.

 – Но мы… Мы же не можем просто… ждать.