Хейм стряхнул мягкую руку Синби со своего запястья и сжал кулаки.

— И вы еще говорите о какой-то дружбе между нами? — прорычал он.

Синби твердо взглянул в глаза Хейму, но в его голосе твердости не было:

— До сих пор, говоря «мы», я имел в виду всех алеронов. Но это, безусловно, не так. Когда впервые возникло ясное понимание вашей угрозы, также стало ясно, что алеронам, у которых веками воспитывалась застойность сознания, превращавшая их в различные детали единого механизма Конечного Общества, не устоять перед вами — теми, кто обладает гибким сознанием и не боится нового. Я принадлежу к тому классу, который был создан для того, чтобы мыслить и действовать как люди и в конечном итоге превзойти их. — Синби сцепил руки. — Одиноки, одиноки!..

Хейм смотрел на него, прекрасного и несчастного, и не находил слов.

— Неужели вы не догадываетесь, — спросил вдруг Синби с необычной страстностью в голосе, — насколько одиноким я должен себя чувствовать, я, чей образ мышления похож на человеческий как ничей другой, за исключением тех немногих, которые были созданы подобно мне? Знаете ли вы, каким счастьем для меня было побывать на Земле, встретиться там с умами, для которых тоже не существует горизонтов, погрузиться в ваши книги и музыку и такое живое искусство изображения? Мы бесплодны, Властители Интеллекта Сада Войны. Мы не можем произвести потомков, которые потревожили бы покой Алерона. Тем не менее нам даны силы жизни, чтобы наша воля и ярость достигли тех же вершин, что и ваши, и чтобы при встрече эти силы помогли нам выстоять в испытаниях, которые знали те, кто выстоял при Фермопилах. Но… когда вы захватили меня, Гуннар Хейм, в тот раз, когда выкупили за меня свою дочь… Потом я понял, что это тоже было испытанием.

Хейм отступил назад. Дерзкая мысль пронзила его сознание и отозвалась жаркой вспышкой в каждом нервном окончании.

Синби рассмеялся. Хейму казалось, что в этом смехе прозвучало торжество.

— Не буду вас пугать, капитан. Я всего лишь хочу предложить вам кое-что на выбор. — Затем очень мягко он продолжал: — Дружба? Беседа? Совместное путешествие? Что вас больше устроит? Я не предлагаю вам предать ваших людей. Мне достаточно лишь приказать — и ваши знания, ваши планы будут изъяты из вашего мозга. Однако я никогда не пойду на это. Считайте, что вы — военнопленный, и никакого вреда не будет, если вы поделитесь сведениями с тем, кто взял вас в плен и кто мог бы стать вашим другом.

Господи, скакала в голове у Хейма одна мысль. Голос Синби доходил до него словно через барьер огромного расстояния или лихорадки. Дай мне немного времени, и… и я смог бы использовать его.

— Помните, — настойчиво продолжал Синби, — что моя власть на Алероне очень широка, в один прекрасный момент я могу наложить запрет на преследование расы, воспитавшей вас, и тем самым спасти ее от гибели.

«Нет! — рефлекторно отозвалось в мозгу у Хейма. — Я не хочу. Не могу!..» Синби протянул ему руку.

— Пожмите мне руку, как сделали однажды, — умоляюще произнес он, — поклянитесь, что не попытаетесь сбежать или предупредить своих собратьев, и тогда я не стану приставлять к вам охрану. Бы сможете свободно, как я сам, ходить по нашему лагерю и осматривать корабли.

— Нет! — взревел Хейм.

Синби отпрыгнул назад, блеснув зубами.

— Невелико же ваше уважение ко мне, — прошипел он.

— Я не могу дать вам честное слово, — сказал Хейм, а про себя подумал: во всяком случае, нельзя давать ему прикидываться простачком.