– Васькин, мать твою! – выругался Архипов, не поворачивая головы. – Ты какого хрена, мать твою, ушел с поста?

В следующую секунду раздались выстрелы. Фонари наших грабителей резко дернулись, разрезая лучами темноту, затем уткнулись в землю. Один из них рухнул сразу как подкошенный, лицом вниз. Причем упал, подмяв под себя руку с фонариком, осветив лицо. Это был Архипов. Сипягину повезло больше, он был ранен. Кольт я успел выхватить, но стрелять мне уже не пришлось.

– Как вы? – послышался из темноты голос Власова.

– Спасибо, Владимир, – раздался взволнованный, а оттого хрипловатый голос Зворыкина.

– Очень вы вовремя подоспели, Михаил Владимирович, – это уже отреагировал я на его неожиданное появление.

– Жду наверху! – коротко бросил он, и спустя десяток секунд его сапоги загрохотали по металлической лестничке.

– Благодарю тебя, господи, не оставил ты меня своей милостью, – услышал я тихий голос бывшего следователя.

Подобрав фонарик и саквояж, я подошел к стонущему Сипягину. Наклонился, подсветив его лицо фонариком. Тот прикрыл глаза.

– Как дела, Сипягин?

– Не убивайте, – с трудом прохрипел раненый.

– Кто на нас донес? – задал я самый главный для себя вопрос.

– Архипов приказал следить за вами, а про подземный ход мы еще раньше знали, поэтому стоило нам увидеть раскуроченный сейф на складе, как все поняли. Вот и ждали здесь.

– Нет, это не все, Сипягин, – усмехнулся я. – Почему здесь устроили засаду? Почему не задержали человека, которого мы вывели из Кремля?

– Ох, больно-о то, как… – простонал чекист, которому явно не хотелось отвечать. Я его понимал, кто захочет помиловать человека, который только что собирался тебя убить.

– Ладно, и так все понятно. Лучше скажи: вы в доле только двое были?

– Двое, – прохрипел Сипягин и сморщился от боли. – Больно-о. Жжёт в груди, как огнем, мочи нет.

В этот момент с глухим стуком из люка на землю упало тело, как я понял, пресловутого Васькина, и сразу из люка раздался негромкий голос Власова:

– Да где вы там? Выбирайтесь.

– Не убивайте! – превозмогая боль, воскликнул Сипягин. – Христом богом прошу!

Я бросил взгляд на Зворыкина, который до этого стоял в стороне, но сейчас он направился к люку, предоставив мне действовать. Он прекрасно понял, зачем был устроен этот допрос, но при этом сделал вид, словно его это абсолютно не касается.

– Не убива… – голос раненого перешел в хрип, затем тело дважды дернулось в предсмертных конвульсиях. Бросив последний взгляд на замершее тело, я заткнул кольт сзади за ремень, забрал свой саквояж и направился к люку.

Не успел я выбраться, как сразу пахнуло свежей сыростью, которую я с удовольствием вдохнул полной грудью, очищая легкие от зловония канализации. Пока мы путешествовали под землей, прошел сильный, но короткий дождь.

Дергая мокрыми ременными вожжами, Власов направил пролетку в мою сторону. Не успел я сесть рядом со Зворыкиным, как наш извозчик дернул поводьями, и лошадиные копыта бодро застучали по брусчатке. Глядя на мокрый спящий город, я думал, что это было хорошее приключение, одно из тех, что составляют смысл моей жизни. В очередной раз пройдя по лезвию ножа, прямо сейчас я ощутил легкую эйфорию. Я снова выиграл и взял приз.

Владимир довез нас до своей квартиры, но подниматься с нами не стал, а просто отдал нам ключ от входной двери и сказал:

– На столе коньяк и закуска, а я поеду, верну Ерофею его транспортное средство.