Как мы видели, Деррида хотел пойти еще дальше и доказать несостоятельность логики как таковой, и что бы он потом ни утверждал, сделал он это посредством логической аргументации. Добавляет ли Деррида что-то новое к аргументам Беркли и Юма 250-летней давности или «конеч­ному» аргументу Геделя — вопрос спорный. Про­тивопоставление интуиции и рационального мышления уходит корнями в глубь веков — вплоть до времен древнегреческой философии. На это Деррида бы возразил, конечно, что инту­ицию и разум вообще нельзя сравнивать или по крайней мере что подобное сравнение не может дать требуемых точных результатов.

     Математика и наука в целом пережили и Юма, и Беркли и не прекратили свое существование пос-

     39

     ле аргументов Геделя. Критика Дерриды, судя по всему, не возымела большого эффекта. Что это может означать? Конечно, для математики и ма­тематиков было большим ударом узнать, что не такая это точная наука, как считалось ранее. Дру­гое дело — прочие науки. Для них подобная ситуация была совершенно естественной. Во всяком случае со времен Галилея. Ученый выдвигает научную теорию, а потом, в зависимости от результатов на­учного эксперимента, то есть реальных условий, она модифицируется (или от нее полностью отка­зываются). Научная истина никогда не претендо­вала на то, чтобы быть абсолютной, и ученые уже в течение нескольких столетий не рассматривали ее как таковую. Теории Галилея были исправлены Ньютоном, Ньютона в свою очередь заменил Эй­нштейн. Научная истина — это рабочая истина, а не абсолютная. То же самое, наверное, в несколь­ко меньшей степени можно сказать и о человечес­ком знании вообще. По мнению Дерриды, мы упускаем из виду одно важное обстоятельство. Для большинства из нас знание подразумевает «при­сутствие» некой абсолютной истины. При ближай­шем рассмотрении и этот аргумент не выдержива-

     40

     ет критики. С историческими истинами мы обра­щаемся также, как и с научными. Взять, к приме­ру, такой исторический факт, как холокост. Мы верим в истинность этого события потому, что у нас есть тому доказательства, и естественно, что возможны различные толкования и модификации данного факта. Холокост для нас — научная исти­на, а не абсолютная.

     Однако Деррида не ставит перед собой зада­чи только лишь негативного свойства. Ничего по­добного — его основной целью, по его же словам, является включение тех элементов, которые во имя логики и ясности мышления исключаются из со­кровищницы нашего интуитивного сознания.

     Загоняя свой опыт в рамки логического зна­ния, мы, таким образом, очень многого лишаем­ся. И этот аргумент не нов. Знание является абст­рактным — оно абстрагируется от опыта. Латин­ский корень этого слова означает «отводить», «выводить», в непрямом смысле — редуцировать, ограничивать целое. Процесс абстрагирования начал практиковаться человеком не в целях по­иска абсолютной истины, а просто для выжива­ния. Это помогало извлекать пользу из получен-

     41

     ного опыта, давало некоторую власть над окру­жающим миром, в принципе чисто технический, научный метод, только много позже заявивший претензии на статус «абсолютной истины».