|
При этом он разговаривал сам с собой. На эти прогулки его неизменно сопровождал его пудель, которого он называл Атма, по-индийски это означает «Душа мира». Как и приличествует владельцу столь благородного титула, пудель обычно молча и непроницаемо-загадочно семенил рядом со своим невнятно что-то про себя бормочущим хозяином. Таким образом, оба были живым воплощением поучительной картины, которая должна была изображать мыслителя и его загадку. По возвращении домой Шопенгауэр, бывало, зачитывался до поздней ночи, а мир и «душа мира» мирно спали (последняя — подле его ног).
Шопенгауэр был очень начитанным в области литературы и философии; а после 19 лет «молчаливого негодования» при виде отсутствия пришествия громогласной славы он напечатал вторую философскую работу «О Воле в природе». Во вступлении к этой работе содержится веселый
54
выпад против Гегеля, который мало связан с философией, а сама книга — это главным образом разработка положений, изложенных в его более раннем великом труде. Он также выпустил в свет второе издание своего труда «Мир как воля и представление», однако и ему-таки не удалось сломить «сопротивление скучного мира». В этом втором издании Шопенгауэр продолжает разрабатывать взгляды, которые он теперь считал недостаточно развитыми в первом издании. Здесь мы находим развернутый вариант его воззрений по поводу политической философии и роли государства. На эти идеи оказал глубокое влияние его пессимистический взгляд на человеческую природу. В своей политической философии Шопенгауэр был последователем английского политического философа XVII в. Томаса Гоббса, автора «Левиафана». Согласно Гоббсу, без правительства «жизнь у человека — одинокая, бедная, мерзкая, животная и короткая». С этим Шопенгауэр соглашался от всего сердца. (И действительно, бывало, что он так и считал, даже когда у людей было правительство.) Гоббс усматривал происхождение государства в естествен-ном желании людей преодолеть это первобытное со-
55
стояние дел. Таким образом, любая форма правления лучше, чем отсутствие такового. Отсюда Гоббс делает гигантский скачок, заключая, что люди в силу этих причин должны принимать любое правительство, под властью коего им довелось жить. Жизнь в любом государстве, сколько бы зла она ни несла, всегда лучше, чем та жизнь, которая была «мерзкой, животной и короткой», — в которой ничего созидательного не могло быть достигнуто. Шопенгауэр соглашается с этим взглядом, хотя и привносит попутно свою собственную характерную составжюшую из остроумия и мизантропии. Он считает, что человечество, в сущности, состоит единственно из «хищных животных». Государство действует как «намордник» для этих диких зверей, преобразуя их в «безвредный травоядный скот». Человечество не выбирает между Добром и Злом. Вместо этого, как мы видели, его приводит в движение мировая Воля. Подобные существа не могут обладать каким-либо действительным понятием о справедливости; все, что они знают, — это в основном негативная версия идеала. Когда происходит нарушение их воли, они испытывают боль и негодование, что они счита-
56
ют несправедливым. |
