Творческий пафос Шопенгауэра срабатывает вплоть до сегодняшнего дня, вызывая самые раз­ные реакции у весьма непохожих людей. Такие не­соизмеримые фигуры, как Томас Манн, Джеймс Джойс, Сэмюэл Бекетт и Томас Бернард, нашли

     66

     отклик своим чаяниям у Шопенгауэра с его песси­мистическим мировоззрением.

     Однако воздействие Шопенгауэра на мысли­телей последующих поколений оказалось еще более радикальным и очень разным. Некий Фи­липп Мейнленд ер довел пессимистический взгляд Шопенгауэра на мир до крайности в отношении проблем личности и общества. Он считал, что единственным способом решения вопроса суще­ствования бедных было бы дать им все то, чего они желали: это немедленно убедило бы их в тщете подобных вещей и в бренности жизни. Тогда они обратились бы к проблеме индивидуального су­ществования, которую Мейнлендер решил по-своему, совершив самоубийство.

     Ницше решил применить другой подход. Как и подобает блистательному и глубокому мысли­телю, на которого тоже оказали воздействие воз­зрения Шопенгауэра, Ницше просто поставил идею Шопенгауэра о Воле с ног на голову. Вмес­то постулата о том, что мир приводится в движе­ние посредством слепой Воли, сражаться с кото­рой можно было бы только посредством ухода в аскетизм, Ницше отстаивал идею Воли к власти.

     67

     Вот где лежит движущая сила человеческой при­роды. И ярчайшее ее проявление — это великие исторические деятели.

     Фрейд, приняв на вооружение хитроумную смесь из понятий Воли у обоих мыслителей — и у Шопенгауэра, и у Ницше, — предложил понятие бессознательного. В дальнейшем идеи Шопенга­уэра возымели действие на самого последнего из традиционных философов. Ученик Фрейда Люд­виг Витгенштейн попал под глубокое влияние пессимизма Шопенгауэра и свойственного ему мистического мировоззрения. Известно изрече­ние Витгенштейна: «О чем невозможно говорить, о том следует молчать» («Логико-философский трактат»). В явной форме речь здесь идет о язы­ке и его значениях, но неявно напрашивается мысль о сходстве с шопенгауэровским тезисом: мрачная непостижимая мировая Воля навсегда остается за пределами нашего понимания.

     Из сочинений Шопенгауэра

     Если мы станем пытливо рассматривать и наблюдать какое-либо природное существо, на­пример животное в его бытии, жизни и деятель­ности, то оно, вопреки всему, что говорят о нем зоология и зоотимия, предстанет перед нами как непостижимая тайна. Но неужто природа из про­стого упорства будет оставаться вечно немой пе­ред нашей пытливостью? Или, быть может, подоб­но всему великому, она откровенна, общительна и даже наивна? В таком случае, не безмолвствует ли она только потому, что самый вопрос был по­ставлен неудачно и неправильно, исходил из лож­ных предпосылок или даже таил в себе известное противоречие? Ибо мыслимо ли думать, что воз-

     69

     можно существование связи причин и следствий там, где она во веки веков и по самому существу своему должна оставаться нераскрытой? Очевид­но, все это не то.