найдешь ничего, кроме пыли и золы. -  Он  выливает  воду  на  землю  перед

Крэйном. - Ползи. Сколько? Сам решишь. Диаметр, умноженный на Пи.  Диаметр

около восьми тысяч...

   Он исчез вместе с халатом и кубком.

   Крэйн понял, что снова идет дождь - вжался  лицом  в  теплую  пепельную

грязь, открыл рот и попытался глотнуть жижу. Потом опять пополз.

   Его вел вперед инстинкт. Ему нужно было куда-то попасть. Он  знал,  это

как-то связано с морем,  с  берегом  моря.  Там,  на  берегу,  что-то  его

поджидало. Это "что-то" поможет понять все происходящее. Нужно  к  морю  -

если оно еще существует.

   Грохочущий дождь будто тяжелой доской бил по спине. Крэйн  остановился,

рывком перекинул рюкзак на бок и исследовал его одной рукой.  В  нем  было

ровно  три  вещи:  пистолет,  плитка  шоколада  и  банка  консервированных

персиков. Все,  что  осталось  от  двухмесячных  запасов.  Шоколад  совсем

раскис. Лучше съесть его до того, как пропадут питательные свойства. Но  в

следующий раз может не хватить сил, чтобы открыть персики.

   Крэйн вытащил банку и набросился на нее  с  консервным  ножом.  К  тому

времени, как он проткнул ее и с трудом снял крышку, дождь прошел.

   Жуя персики и  потягивая  маленькими  глотками  сок,  он  смотрел,  как

дождевая пелена спускается перед ним по склону морского дна. Сквозь  грязь

хлынули водяные потоки. Уже прорезались маленькие каналы, которые  в  один

прекрасный день станут новыми реками - в тот день, который он  никогда  не

увидит, и никто  другой  тоже.  Смахнув  в  сторону  пустую  банку,  Крэйн

подумал; последнее живое  существо  на  Земле  обедает  в  последний  раз.

Последний акт метаболизма.

   За дождем налетит ветер. Крэйн уже изучил это за бесконечные  недели  в

пути. Через несколько минут задует и будет сечь его облаками пепла и золы.

Он пополз вперед, мутными глазами выискивая убежище на  серой  бесконечной

плоскости.

   Эвелин тронула его за плечо. Крэйн знал, что это она, еще до того,  как

повернул голову, - свежая и нарядная в своем ярком платье, вот  только  ее

прекрасное лицо омрачено тревогой.

   - Стивен, - говорит она, - ты должен спешить!

   Он любуется тем, как ее гладкие волосы волнами струятся по плечам.

   - Ах, любимый, - восклицает Эвелин, - ты ранен!

   Она быстрыми нежными движениями дотрагивается до его ног и спины. Крэйн

кивает.

   - Это во время спуска,  -  отвечает  он.  -  Я  не  очень  хорошо  умею

пользоваться парашютом. Мне всегда казалось, что спускаются плавно - будто

ныряют в постель. Но земля наскочила на меня, как  жесткий  кулак.  А  Юмб

вырывался у меня из рук. Я ведь не мог его выпустить.

   - Конечно же нет, дорогой, - соглашается Эвелин.

   - Поэтому я просто держал его и пытался поджать  ноги,  -  рассказывает

Крэйн. - А потом что-то ударило меня по ногам и в бок...

   Он замолкает в нерешительности, размышляя, знает ли она, что  произошло

на самом деле.