легко передвигалось что-то серо-коричневое. Сквозь далекий гул  дождя  был

слышен шорох пепла и видны вздымающиеся маленькие облачка. Крэйн  украдкой

нащупал в рюкзаке револьвер, а его мозг, объятый ужасом, искал  объяснение

происходящему.

   Нечто подобралось ближе, и Крэйн, прищурившись,  вдруг  все  понял.  Он

вспомнил, как при посадке на покрытую золой Землю Юмб бился и вырывался от

страха из рук.

   -  Ну  конечно,  это  Юмб,  -  пробормотал  Крэйн   и   встал.   Собака

остановилась. - Сюда, малыш, сюда! - радостно прохрипел хозяин.

   Он был безумно рад - его давило одиночество,  жуткое  чувство,  что  ты

один в пустоте. Теперь одиночество кончилось, кроме него есть еще  кто-то.

Друг, который будет его любить, общаться  с  ним.  Снова  вспыхнул  огонек

надежды.

   - Сюда, малыш. Давай же...

   Мастиф пятился от него, обнажив клыки, высунув язык. Собака отощала; ее

глаза в темноте светились красным. Крэйн позвал ее еще раз, и пес зарычал,

из его ноздрей вылетели клубы пепла.

   "Голодный, бедняга", - подумал Крэйн. Он сунул руку  в  рюкзак,  и  пес

опять зарычал. Его хозяин вытащил плитку шоколада, с трудом снял обертку и

фольгу, потом слабой рукой кинул шоколадку Юмбу. Она упала, не долетев  до

него. Минутное замешательство; затем собака медленно  подошла  и  схватила

пищу.  Ее  морда  была  будто   посыпана   пеплом.   Животное   непрерывно

облизывалось и продолжало приближаться к Крэйну.

   Он вдруг запаниковал. Внутренний голос настаивал: "Это не друг.  Он  не

будет тебя любить и общаться с тобой. Любовь  и  общение  исчезли  с  лица

Земли вместе с жизнью. Не осталось ничего, кроме голода".

   - Нет, - прошептал Крэйн. - Это несправедливо, что нам нужно  вцепиться

друг в друга и сожрать...

   Но Юмб подкрадывался все ближе, обнажив острые белые клыки. Когда Крэйн

в упор посмотрел на пса, тот зарычал и сделал молниеносный прыжок.

   Крэйн рукой стукнул собаку в морду, но  повалился  назад  под  тяжестью

такого груза. Он закричал от страшной боли в распухшей ноге,  которую  пес

придавил своим весом. Свободной рукой он продолжал наносить слабые  удары,

едва чувствуя, как зубы размалывают его левую руку. Потом он наткнулся  на

что-то металлическое и понял, что  лежит  на  выпавшем  револьвере.  Крэйн

нащупал оружие и теперь молился, чтобы оно  не  оказалось  забито  пеплом.

Когда Юмб отпустил руку и рванул его за горло, Крэйн  поднял  револьвер  и

вслепую ткнул дулом в тело собаки. Он все нажимал на курок, пока  не  стих

шум выстрелов, и были слышны лишь щелчки. Перед ним в золе содрогался Юмб,

почти разорванный пополам. Серое обагрилось темно-алым.

   Эвелин и Холмиер грустно смотрят на убитое животное. Эвелин  плачет,  а

Холмиер своим привычным жестом нервно запускает пальцы в волосы.

   - Это конец, Стивен, - говорит он. - Ты убил часть самого себя.  О  да,

ты будешь жить дальше, но не весь. Похорони тело, Стивен. Это  труп  твоей

души.

   - Не могу. Ветер развеет пепел.

   - Тогда сожги его, - приказывает Холмиер.