Каждый вдох - полные легкие земли, или пепла, или золы...

   Много-много времени прошло с тех пор, как его погребло  в  золе.  Когда

именно - он не помнил: недели, дни или месяцы  назад.  Крэйн  стал  руками

расчищать себе путь наверх из пепельной горы,  которую  насыпал  ветер,  и

вскоре снова вылез на свет. Ветер стих. Пора опять ползти к морю.

   Яркие   воспоминания   рассеялись;   впереди    открывались    зловещие

перспективы. Крэйн нахмурился. Он смутно надеялся, что, если все тщательно

вспомнить, можно изменить хотя бы частицу содеянного, какую-то  мелочь,  и

тогда все это окажется неправдой. Он думал: если все вспомнят  и  пожелают

чего-то  одновременно...  Но  никаких  "всех"  нет.  Я  один-единственный.

Последняя память на Земле. Последняя жизнь.

   Он ползет. Локти, колено, локти, колено... Рядом с ним ползет Холмиер и

очень веселится - хихикает и ныряет в серые хлопья, как счастливый морской

лев.

   - А зачем нам нужно к морю? - спрашивает Крэйн.

   Холмиер отдувает пепельную пену.

   - У нее спроси, - говорит он, вытягивая руку.

   С другой стороны рядом с Крэйном ползет Эвелин - серьезно,  решительно,

подражая каждому его движению.

   - Потому что там наш домик. Любимый,  помнишь  наш  домик?  На  высокой

скале. Мы поселимся там  навсегда.  Я  находилась  именно  там,  когда  ты

улетел. Теперь ты возвратишься в домик на  берегу  моря.  Твой  прекрасный

полет закончен, мой дорогой, и ты вернулся ко мне. Мы будем  жить  вместе,

вдвоем, как Адам и Ева...

   - Здорово, - говорит Крэйн.

   Потом Эвелин оборачивается и кричит:

   - Ах, Стивен! Осторожно!

   И он чувствует, как его вновь окружает опасность. Он ползет,  при  этом

оборачивается назад на широкие серые пепельные поля - и ничего  не  видит.

Когда он снова смотрит на Эвелин, то замечает  только  собственную  четкую

черную тень. Потом и она бледнеет: по Земле проходит световой луч.

   Но ужас остался. Эвелин дважды  предупредила  его,  а  она  никогда  не

ошибалась. Крэйн остановился, обернулся и устроился так, чтобы  наблюдать.

Если его действительно преследуют, он увидит, кто или что крадется сзади.

   Наступила болезненная минута просветления. "Я сошел с ума, -  пробилось

сквозь жар и сумбур в голове. - Разложение в ноге  перекинулось  на  мозг.

Нет ни Эвелин, ни Холмиера, ни угрозы. На всем этом пространстве ни  одной

живой души, кроме меня;  наверное,  даже  привидения  и  духи  преисподней

погибли в аду, окружившем планету. Нет, ничего кроме меня и  моей  болезни

не существует. Я умираю - и когда это случится,  погибнет  все.  Останутся

только кучи безжизненного пепла".

   Но он почувствовал какое-то движение. Снова повинуясь инстинкту,  Крэйн

опустил голову и затаился. Он смотрел на серые  равнины  сквозь  распухшие

веки и думал, не смерть ли играет с его глазами дурную шутку.  Надвигалась

новая дождевая стена, и он надеялся проверить сомнения до  того,  как  все

исчезнет в дожде.

   Да. Вон там. Позади, в четверти мили  от  него,  по  серой  поверхности

легко передвигалось что-то серо-коричневое.