Изменить размер шрифта - +
А. Гилла  всю  оставшуюся

жизнь  будет  следовать  за  мной по  пятам?  Может,  мне связаться с  Чарли

Давкотом и попросить его написать А. А. Гиллу письмо с угрозой подать в суд,

если упомянутый А. А. Гилл не заберет назад свое вздорное утверждение насчет

сосисок?

     Я  крикнул маме,  чтобы взяла  трубку. Она вошла  на кухню с  Уильямом,

болтавшимся на уровне ее ляжек, и передала малыша мне:

     - Не опускай его на пол, он притворяется, будто тонет в открытом море.

     После чего сказала в телефонную трубку:

     - Иван, как чудесно, что ты позвонил.

     И замолчала, лишь  время  от  времени  кивая  (Ивану  Брейтуэту  всегда

нравился звук собственного голоса). Наконец маме удалось вставить слово:

     - Разумеется, мы с радостью поможем, встретимся через полчасика.

     Мама положила трубку, ее усталые глаза блестели от возбуждения.

     -  Мы нужны,  Адриан! -  крикнула она. -  Пандоре  не  хватает  машин и

водителей, чтобы доставить на избирательные участки пожилых избирателей.

     -  Бензин  оплатят? -  поинтересовался  я,  как  мне показалось, не без

оснований.

     Мамино лицо помрачнело.

     -  У  нас есть  шанс скинуть  с  нагретого  места этот  жирный  мешок с

дерьмом,  Арнольда  Тафтона,  а  ты  мелочишься  из-за  нескольких  галлонов

бензина,  -  сказала она и  взяла косметичку,  которая  от  мамы  всегда  на

расстоянии вытянутой руки.

     К тому времени, когда она закрасила свое лицо, было два часа  дня. Я не

спал уже восемнадцать часов.

     Свою временную  штаб-квартиру лейбористская партия устроила в брошенной

кондитерской,  которая  располагается  в  мрачном  ряду старых  лавчонок  на

окраине  Эшби-де-ла-Зух.  С  одной стороны  от кондитерской  "Мадам Жоли"  -

парикмахерская,  где  под  металлическими колпаками сидело  несколько мадам,

мало похожих  на Жоли. С  другой стороны от  штаб-квартиры находится магазин

футонов.  Из окна футоновой  лавки выглядывал  господин  с  отвислыми усами,

посетителей  в магазине не было  и, судя  по безутешному лицу господина,  не

было никогда. Футоновая революция прошла мимо Эшби-де-ла-Зух.

     Пандора  сидела спиной ко мне, ее  затянутые в чулки ноги покоились  на

старом  кондитерском  прилавке.  Туфли-лодочки из черной  замши  валялись на

полу.  На Пандоре  был  плотно облегающий ярко-алый костюм, над левой грудью

приколота большая  красная роза,  а над  правой прицеплена розетка.  Хриплым

голосом Пандора  говорила  в  самый  маленький на свете  мобильный  телефон.

Другой рукой  играла своими длинными  золотистыми волосами -  собирала их  в

пучок и затем роняла на плечи.

     Невзрачная женщина в расклешенной юбке и кардигане подала ей чашку чая.

Пандора улыбнулась ей лучезарно и просипела:

     - Мейвис, ты прелесть.

     Мейвис  рассиялась так,  словно  Ричард Гир  признался  ей  в  любви  и

предложил сбежать с ним на Малибу.

Быстрый переход