— С этого мне какая польза? Бесплатно доехали. Я все понимаю, конечно, очень извиняюсь, но потратил на вас, пане, несколько часов. Мог бы заработать, вместо того сочувствую чужому горю. Предупреждаю — расписок не беру.

— Расписок?

— Долговых. Случается, погуляют паны очень хорошо, доставляешь их, пьяненьких, а они аж у ворот хватаются за сердце: денег нет. Выдирают листы из записных книжек, пишут такие вот векселя. Потом еще больше времени тратишь, чтобы долг вернуть.

— Господи, разве я прошу в долг? Мой товарищ наверняка дома! Получил письмо, отписал — будет ждать. Я поднимусь к нему, или еще лучше — пойдем вместе! Пан Сойка рассчитается, я ему все объясню.

На лице извозчика вдруг появилось новое выражение. Таким Клим его уже видел совсем недавно, когда Захар показывал ему денди-менялу пана Юзя.

— Вы сказали — пан Сойка? Или я не ошибся — тут, в этом доме, живет адвокат Евгений Сойка?

— Ты разве знаешь его?

— Лично не знакомы. Хоть нашим братом он не брезгует. Это же тот самый пан Геник! Он вытащил моего кумпля из передряги, помог отсудить у магистрата убытки!

— На Евгения Павловича это все очень похоже, — промолвил Клим.

На самом деле не знал, свойственно ли Сойке прокручивать именно такие дела. Ведь не видел его давно, с того времени, как тот уехал из Киева навсегда.

— Когда так, тем более вопрос снимается, — повел дальше Кошевой. — Доверяете пану Сойке?

— После того как он спас кумпля — ему единственному доверяю.

— Так айда!

Хлопнув возницу по плечу, Кошевой схватил саквояж и поспешил к воротам.

Навстречу, скорее почувствовав появление визитеров, чем увидев их со своего места, уже торопился дворник. Толстый, пышноусый, красная картофелина носа выглядела не частью лица, а так, словно какой-то озорник плохо пошутил, приделав ее как попало в середину лица, когда тот спал.

— Мы к пану Сойке! — воскликнул Клим, потом спохватился, поздоровался: — Доброго дня вам!

— Пан Сойка не предупреждал, — последовал важный ответ.

Дворник даже по-хозяйски упер кулаки в боки, будто собираясь прямо сейчас прогнать незваных гостей. И главное — держался, будто они действительно пытаются зайти на его частную территорию.

— То есть он дома? — переспросил Кошевой, взявшись за ворота.

— Это не имеет значения.

— Послушай, земляк, я из Киева. Давний товарищ пана Сойки! Он меня ждет!

Дворник пожал плечами. Не выглядело, что готов сменить гнев на милость.

— Пан Сойка — человек известный. Наш пан домовладелец его уважает. Значит, его слово также закон и для меня. А пан Геник мне не давал в отношении вас отдельных распоряжений.

— Тьфу ты! Он дома или его нет? — воскликнул Клим, чувствуя очередной прилив отчаяния, и тут же сам нашел ответ: — Дома, у себя! Где же ему быть!

— Откуда это вы знаете? — подозрительно поинтересовался дворник.

— Тут ничего специального знать не требуется. Если бы твоего пана Геника не было дома, ты бы, земляк, не стоял тут таким цербером. Заходите, уважаемые гости, целуйте замок, раз хочется. А так ты не знаешь, что делать. Потому что, похоже, пан Сойка велел говорить — его нет ни для кого. Или иначе глянем: он есть не для всех, и ты получил четкое указание, кого пускать, а кого — нет. Хотя вряд ли ты имеешь такое право — не пускать посетителей к постояльцам среди бела дня. Вывод какой, знаешь?

Дворник, явно не ожидая такой стремительной словесной атаки, молча покачал большой кудлатой головой.