Пара отошла в дальний конец зала, начальник взял из рук повара блюдце и угнездил в его шевелюре яйцо. Лакоба поднялся из-за стола, достал свой револьвер, прицелился — грохнул выстрел, по лицу месхетинца потек желток.

— А-а-а! — восторженно завопила публика.

Лакоба, подойдя к турку, потрепал того по плечу:

— Молодец! Иди работай, дорогой.

Вождь попросил наполнить бокалы и поднял свой.

— За тебя Нестор, ты наш Вильгельм Телль, — и, не отрываясь, выпил.

Потом картина растворилась, на ветках снегири клевали ягоды рябины, вождь вернулся к текущим делам…

Назад Берия возвращался в противоречивых чувствах. С одной стороны доклад прошел относительно удачно, но, хорошо зная Сталина, он понимал — в случае отсутствия результата и перелома в борьбе с Абвером головы ему не сносить. Он вспомнил Ягоду с Ежовым и поежился, их судьба была не завидной.

Глава 2. Две обители

«Садовской — писатель, живет с женой в приюте Красной церкви Новодевичьего монастыря, в келье, перегороженной занавеской, за которой находится его библиотека. При советской власти не опубликовал ни одного произведения. Все их складывает в шкаф. Получает пенсию от Союза писателей за прошлые заслуги. Он и жена связаны с церковно-монархическими кругами старцев — бывших монахов и монахинь, которые, находясь в глубоком подполье, пытаются влиять на массы верующих в антисоветском духе. Настроены пораженчески и с нетерпением ждут врага.

Получив от Садовского предложение об установлении связи с немцами, я по вашему указанию дал на то согласие, после чего Садовской поручил мне подобрать группу надежных лиц для использования их в целях установления связи с немцами и проведения антисоветской работы в Москве».

Над столицей с хмурого неба сеялся первый снег, редкие удары колокола Смоленского собора Новодевичьего монастыря звали паству к вечерне.

Основанная великим князем Василием III четыре века назад, обитель, куда впоследствии Рюриковичами с Романовыми насильно ссылались их опальные жены и где их обращали в инокинь, с приходом большевиков стала филиалом Исторического музея, но небольшая часть насельниц в ней осталась. Сохранился и приют для бездомных, в том числе дворянского сословия, потерявших в годы революции своё жилье.

В первый же день войны митрополит Московский и Коломенский Сергий отслужил в Богоявленском кафедральном соборе воскресную литургию, призвав верующих и весь русский народ дать отпор фашистской нечисти, а после разослал аналогичное воззвание «Пастырям и пасомым Христианской Православной Церкви» по всем прихо дам. Власть это оценила и дала разрешение открыть ранее закрытые в стране храмы с проведением в них богослужений.

Садовской Борис Александрович (22 февраля 1881, Ардатов, Нижегородская губерния, Российская империя — 5 марта 1952, Москва, СССР)

По аллеям и тропинкам обители на звуки колокола группами и поодиночке шли верующие, как правило, старики и люди средних лет, чтобы вознести Господу свои молитвы за сражавшихся на фронтах родных и близких. В их числе следовал и Демьянов, в зимнем суконном шлеме со звездой, длинной комсоставской шинели, перетянутой ремнями, и с небольшим саквояжем в руке. Миновав собор, он свернул в боковой проход и спустя короткое время спустился по ступеням в притвор Красной церкви.

Уже вторую неделю «Гейне» общался с членами «Престола», в круг которых его ввел их близкий друг, являвшийся агентом НКВД с псевдонимом «Старик». Он состоял при Историческом музее реставратором и, помимо основной деятельности, наблюдал за всеми, кто жил в монастыре.

Демьянов был представлен князю и Садовским как человек монархических взглядов и дворянин, а еще почитатель таланта Бориса Александровича.