|
Адмиралтейство сверкало легкими, сказочными шпилями мягких тонов, тянувшимися к яркому весеннему небу Терры. Чтобы обеспечить защиту пространства протяженностью в четыреста световых лет, нужны были миллионы кораблей, а это значит – миллионы политиков, ученых, инженеров, стратегов, тактиков, руководителей, конторских служащих… А у тех семьи, и всем нужны пища, одежда, кров, школы, развлечения. Так что Адмиралтейство имперского флота стало городом по праву. «Чертов ведомственный городишко», – подумал Флэндри. И все‑таки, когда в конце концов загрохочут посланные из космоса бомбы, когда разнесется вой варваров над развалинами домов, а дым от горящих книг скроет тела людей в изодранной яркой форме, то есть когда придет Долгая Ночь – а она непременно придет, через сто или тысячу лет – какая разница? – чего‑то прекрасного и изысканного лишится Вселенная.
Ну и черт с ней. Продержалась бы еще чуть‑чуть цивилизация, чтобы успел Доминик Флэндри вкусить вина новых марок, расцеловать побольше девочек, поноситься верхом, спеть балладу‑другую. И будет с него. По крайней мере он не смел надеяться на что‑то большее. Зажужжал коммутатор внутренней связи: – Адмирал Фенросс хочет видеть вас немедленно, сэр. – Не может быть, – проворчал Флэндри. – А я хотел его видеть еще вчера, когда вернулся. – Вчера он был занят, сэр, – сообщил робот столь кстати, словно обладал здравым смыслом. – Его светлость наследный граф Сидрат находится с визитом на Терре и выразил пожелание посетить командные центры. Флэндри встал, оправил свою иссиня‑зеленую рубашку, полюбовался стрелками белых с золотой искрой брюк и покрыл прилизанные волосы фуражкой, украшенной по окружности драгоценными камнями. – Конечно же, – сказал он, – адмирал Фенросс никак не мог отправить в поездку кого‑нибудь из своих адъютантов. – Наследственный граф Сидрат связан родственными узами с гранд‑адмиралом, герцогом Азии, – напомнил ему робот. Флэндри, напевая вполголоса «У моей любимой нос смуглый от рожденья», вышел из кабинета. Преодолев ряд наклонных спусков и гравитационных шахт, он попал в кабинет Фенросса. – А, вот и вы! – кивнул адмирал своей коротко стриженной головой. По тону было ясно, что по дороге Флэндри застрял где‑то глотнуть пивка. – Садитесь. Мне передали ваш предварительный устный отчет. Неужели вы и правда ничего больше не нашли? – Вы приказали мне, сэр, – улыбнувшись, замурлыкал он, – так или иначе выяснить отношение имирцев, что я и сделал – так или иначе. Фенросс закусил губу. – Хорошо, хорошо. Я знал, что так получится. Вы никогда не вписываетесь в работу сети, а мы намерены воплотить в жизнь специальную программу, весьма масштабную программу по выяснению всей правды об Имире. – Не надо, – резко произнес Флэндри, выпрямляясь в кресле. – Что не надо? – Не надо так разбрасываться людьми. Простая арифметика показывает, что они проиграют. Один Юпитер по площади в сто раз больше Терры. Примерно то же самое и с населением. И как ваши люди смогут всюду попасть, если в их распоряжении будет всего два‑три космических корабля? Это при условии, что Тхуа не откажется принимать докучливых кислорододышащих. Как они смогут расспрашивать, подслушивать, подкупать, получать информацию? Конечно, банально говорить, что главная работа разведки заключается в сборе миллиона несущественных фактиков и в сооружении из них одного существенного факта. У нас и так слишком мало агентов, да и те разбросаны донельзя. Не ввязывайте их в заведомо провальное дело, пусть они продолжают работать на Мерсейе, где у них все‑таки есть шанс чего‑нибудь добиться! – А если вдруг Имир выступит против нас? – огрызнулся Фенросс. |
