Василий и Алик прилегли рядом.

— Ну, что, бойцы? — ободряя их, спросил Егор.

— Да ничего, — злобно ответствовал Василий.

— Легкий колотун, — пояснил Алик.

— А чего же вы хотели? Самое время для колотуна — ожидание.

—Сева, как бы отделившись для приватной беседы, громким шепотом задала вопрос Маша. — А Егор Иванович женат?

—Дамочка у него, таким же шепотом ответил Сева. — Не то арфистка, не то альтистка. В общем, артистка. Музыкантша.

— Справедливо. Ему и положено что-нибудь особенное.

Егор покосился на них, отмстил недовольно:

— Не по делу развеселились, голубки!

— Колотун топим, Егор, — серьезно объяснил Сева.

— А в другом водоеме его утопить нельзя?

К ним бежал человек. Добежал.

— Ну? — приказал ему говорить Егор.

— Полная готовность к 19.45.

— Встать! — скомандовал Егор. Все встали. — Пошли.

Они шли через поле, к одинокому домику и одинокому самолету — двухмоторному «Дугласу», выкрашенному сверху болотнозеленой и коричневой красками.

— Вот и все! — сказал Сева. — Вот и утоп колотун!

Смеркалось, когда «Дуглас», чуть подскакивая на незаметных кочках, разбежался по чудесному летному полю и нехотя поднялся в воздух.

Уже совсем стемнело. Пятеро, в полной выкладке, при парашютах, молча сидели у изогнутой самолетной стенки, на железной скамейке. Оглушающе ревели моторы, бренчало что-то металлическое.

Ослепительное ворвалось в иллюминаторы, сначала с одной стороны, а затем и с другой. Самолет попал под два прожектора. И уже грохотало все вокруг и жгли глаза мгновенные нестерпимо жаркие алые вспышки снарядов. Самолет подкидывало, мотало, трепало, как щепку.

Вдруг постоянный ослепительный свет исчез в иллюминаторах.

— Молодец, пилот, сказал сам себе ־Егор, - вырвался из прожекторов.

И сразу стало потише.

Из пилотской кабины вышел штурман, взглядом отыскал Егора, подошел, прокричал в ухо

— Вроде бы пронесло!

Егор покивал понял, мол, — и пальцем поманил — предложил склониться:

— Сколько еще?

— Час пятнадцать! — прокричал штурман, глянув на хронометр, и удалился.

...Одинокий самолет шел почти беззвучно над бескрайними лесами...

Над дверцей кабины зажглось световое табло с надписью: «Внимание!», а из дверцы опять вышел штурман.

— Через семь минут! — прокричал он Егору.

— А точно? Привязались хоть к чему-нибудь?

— Да привязались, привязались!

— Ох, смотри у меня, штурманец! Помни: допуск в твоих расчетах не более пятисот метров. Ответственность свою понимаешь? — недобро спросил Егор.

— Понимаю, товарищ командир! — прокричал плачущим голосом штурман.

Все были уже у десантного люка. Егор зацепил крюк от веревки багажного парашюта за штангу, похлопал поклажу по внушительному боку:

— Он — первый!

Распахнулся люк, ворвался ветер. Штурман стоял с поднятой рукой и смотрел на хронометр.

— Сева, саквояж — твой, — напомнил Егор.

— Знаю.

— Ну, а Вася — мой.

Штурман махнул рукой. Егор вытолкнул в люк багаж.

—Сева! — щелкнул крюк, и Сева растворился во тьме.

—Маша! — щелкнул крюк, и исчезла Маша.

—Алик! — щелкнул крюк, и Алик прыгнул.

— Вася! — щелкнул крюк, и Вася прыгнул вниз.

— Ох, смотри у меня, штурманец! — прокричал на прощанье Егор и нырнул в небо.