Она постепенно являлась из воды, явилась, стянула с головы резиновую шапочку, тряхнула слегка подмокшими кудряшками. В старенькой купальне она переоделась в цветастое платье и, не торопясь (она все делала не торопясь), поднялась по деревянной лестнице к дому. Там, в миниатюрном бельведере, уже почти не дымя, давно кипел самовар.

Она сняла трубу, прикрыла жар конфоркой и понесла самовар в дом. Прошла через анфиладу комнат и, выйдя на открытую террасу, водрузила самовар на стол. Залив кривой самоварной струей кипяток в заварной чайник и еще раз оглядев дело рук своих — готовый на четырех персон завтрак, — она громко объявила на весь дом:

— Семейка, завтрак готов! Прошу к столу!

Гремя сапогами, они почти строем спустились по деревянной полукруглой лестнице. Все трое — коротко стрижены, чисто выбриты, все трое — в военной форме без погон и знаков отличия.

—Доброе утро! — сказала им она.

—Здравствуй! — ответил Егор Иванович.

— Здравствуйте, Маша! — улыбнулся Альберт.

—Здравия желаю, товарищ младший лейтенант! — приветствовал ее однорукий Василий.

Маша глянула на него, усмехнулась:

—Почему же так официально, дядя Вася?

—Потому как ты старше меня по званию, — ответил Василий и первым отодвинул от стола легкий венский стул.

Весело посмеявшись, Егор Иванович догадался:

— Завидует!

—A ты бы помолчал, Егор! — обиженно прикрикнул на него Василий.

Расселись, принялись за еду. Маша смотрела, как небрежно и точно кинув салфетку на колени, ест Егор.

— Так говорите, Егор Иванович, что вы из плебеев?

— Это ты в связи с тем, как я, крестьянин, с ножом и вилкой управляюсь? — Егор пресекал с полуслова. — Дурная привычка. Довольно долго приходилось прикидываться нe тем, что я есть на самом деле. Вот и привык.

Где же вы привыкли?

—А-а, неинтересно!

— Секрет?

— Почему же.

— Тогда — где?

— В Белостоке, Варшаве, Харбине, Мадриде.

— Ну, и как там? — незамедлительно спросил Альберт.

— Там — всяко. А здесь — хорошо! — Егор, отвлекшись от тарелки, смотрел на качавшиеся верхушки сосен.

— А что здесь раньше было? — Альберт был любознателен.

— Дом отдыха работников искусств, — ответил Егор.

— А еще раньше — имение адмирала Чичагова, героя Отечественной войны двенадцатого года, — не без ехидства дополнила Егоров ответ Маша.

Альберт обрадовался до чрезвычайности, догадываясь, что:

— Точно, жилье для адмирала! С одной стороны — мачтовые сосны, а с другой, прямо у крыльца, — воды море разливанное.

— Алик, при адмирале водохранилища не было. Только речка маленькая протекала неподалеку, почти ручеек. Называлась — Уча, — грустно пояснил Егор.

— Уча, учись, — в никуда сказала Маша.

— Словоблудить любишь, Маша? — заинтересовался Егор.

— До неприличия.

— А хорошо ли это?

— Не знаю.

Чай все пили со знанием дела, и потому — с наслаждением. Василий, допив третий стакан, перевернул его и, положив на донышко замусоленный огрызок сахара, отметил с большим удовлетворением:

— Дача.

Егор небрежно промокнул губы салфеткой, осмотрел всех и сказал буднично:

— Мы все здесь, ребятки, не первый год замужем. Посему откровенен: операция нас ждет тяжелейшая.