Но на этом сюрпризы не закончились. Параллельно выяснилось, что новый альбом записывался «Аквариумом» «за свой счёт». И приглашённые на сессию английские музыканты работали в долг. Знали, что БГ не подведёт – когда будет возможность, обязательно рассчитается.

«Со спонсорами “Навигатора” мы получили такую головную боль, что больше возвращаться к этому вопросу мне бы не хотелось, – признавался Гребенщиков. – Это было одноразовое сотрудничество, и сегодня группа никому ничего не должна. Самое смешное, что мы до сих пор не получили ни копейки».

«Об этом лучше не говорить, – перебил его Липницкий. – Это не укрепляет имидж группы».

«А как ты видишь концертную деятельность “Аквариума” после ухода Тита?» – чтобы разрядить обстановку, я задал невинный, как мне казалось, вопрос. Абсолютно не предполагая, какой взрыв эмоций за ним последует.

«После тяжёлого концерта в Челябинске, когда я слёг, скажем так, с нервным истощением, а нашему роуд менеджеру вырезали половину желудка… – начал свой монолог БГ. – Почему? От переутомления. Сейчас в России резко изменился климат. Для меня 18 декабря 1995 года, когда выбрали коммунистов, в небе что то изменилось. То, что называется Небесная Россия. И то, в какую сторону это изменилось, вызывает у меня физическое отвращение. И я, честно говоря, в такой России играть не хочу и не буду. До тех пор, пока не определится моё отношение к этой ситуации.

А пока то, что я вижу – когда алкаш президент в состоянии клинического запоя отдаёт приказы убивать собственных граждан, хладнокровно не замечая этого – полностью подтверждает, что в Челябинске я был прав. Это случилось на следующий день после выборов, и у меня на сцене был сердечный приступ. После концерта меня унесли, хотя я постарался доиграть. Знаешь, Тит свалил вовремя. Вместе с нами он создавал новую главу – и вот, она закончена. У нас был замечательный период – четыре года полного бардака. Сегодня этот этап для меня закончился. Поэтому я не спешу с поисками музыкантов, поскольку хочу определиться со своим отношением к происходящему. А отношение будет – не мира, но войны… Сейчас наступает время окопной войны».

На следующее утро мы направились на переговоры в «Триарий». В итоге вместе с лейблом решили, что «Снежный лев» выйдет в апреле, а его презентация состоится в концертном зале «Россия».

«Как бы это цинично ни звучало, у нас вчера происходила мини репетиция пресс конференции», – грустно сказал я, возвращаясь к монологу БГ о ситуации в стране. «Да, да, – задумчиво пробормотал Борис. – Но пресс конференция будет не раньше чем в апреле. Через месяц полтора, и я надеюсь, уже многое выяснится. И тогда я буду полностью готов».

На следующий день Гребенщиков улетел в Катманду – приводить в порядок душевное равновесие. А у меня появилось время подумать и осмыслить происходящее. Надо признаться, что исчезновение Тита оказалось ударом, поскольку за неделю до записи «Снежного льва» он сидел у меня на Шаболовке и давал интервью для «100 магнитоальбомов советского рока». При этом философски рассуждал о том, что «нужно жить одним днём», и непрерывно пил водичку, утверждая, что минералка очищает организм от шлаков.

В течение нескольких часов Саша вспоминал нюансы работы в «Аквариуме», «Кино», «Зоопарке» и «Колибри». Как стало понятно позже, он не просто копался в памяти, а подводил черту под определённым периодом в жизни. Рассказывал о деталях записи «Начальника Камчатки», «Дня Серебра», «Детей декабря», «Белой полосы» и «Равноденствия», о которых я даже не догадывался.