|
Когда он сошел на берег, встречавшие его люди, словно не видя других стратегов, сбегались к нему с криками и приветствиями, следовали за ним и подносили ему венки; те, кто не имел возможности приблизиться, смотрели на него издали, и старики показывали на него юношам. Но радость граждан смешивалась со слезами; и, сравнивая в памяти переживаемое счастье с прошлым горем, они заключили, что поход в Сицилию не окончился бы неудачей и не исчезли бы их надежды, оставь они тогда Алкивиада во главе предприятия и войск, если даже теперь, когда Афины успели почти полностью потерять владычество на море, а на земле с трудом удерживали предместья, будучи раздираемы враждой партий, он, застав город в таком положении, восстановил страну из жалких и незначительных остатков и не только вернул ей владычество на море, но и на суше сделал ее везде победительницей врагов. XXXIII. ПОСТАНОВЛЕНИЕ о его возвращении, принятое еще прежде, внес сын Каллесхра, Критий, как он сам говорит в элегиях, напоминая Алкивиаду об оказанной ему любезности в следующих стихах: То предложенье, которым назад возвращен ты в отчизну, Сам я составил, прочел и в исполненье привел. Но мой язык запечатан; об этом сказать я не смею... На созванном тогда же народном собрании выступил Алкивиад, рассказывая с грустью и слезами о своих несчастьях; однако народу он сделал лишь несколько мягких упреков и приписал все случившееся с ним несчастной судьбе и завистливому божеству; затем он рассказал о перспективах борьбы с врагами и призвал граждан к бодрости; народ увенчал его золотыми венками и избрал стратегом с неограниченными полномочиями на суше и на море. Было постановлено возвратить ему его имущество, а эвмолпидам и керикам предписано снять с него проклятия, наложенные ими по решению народа. Все жрецы исполнили очищение, один лишь Теодор заявил: "Что касается меня, то я его не проклинал и не призывал на него несчастья, если он не причинил зла Афинам". XXXIV. ХОТЯ Алкивиад и достиг таким образом блестящего успеха, многим внушало опасения самое время его возвращения, ибо он высадился как раз в день "Празднества омовения" в честь богини Афины. Эти таинственные обряды свершаются жрецами праксиергидами в двадцать пятый день месяца таргелиона, когда они снимают все украшения со статуи богини и закрывают ее. Поэтому афиняне считают этот день одним из самых несчастливых для всяких начинаний. Таким образом, казалось, что богиня приняла Алкивиада сурово и неблагосклонно, закрыв свое лицо и не допустив его к себе. Однако все складывалось в соответствии с планами Алкивиада, и был уже сооружен флот из ста триер, готовый к отплытию; но овладевшее им благородное честолюбие задержало его до начала мистерий. |
