|
71>. - Такая редакция вас устроит? Везич прочитал листок, протянутый ему Абдуллой, спрятал его в карман и попросил: - Дайте блокнот. - Пожалуйста. - Я вырву два листа. На одном я напишу ваш адрес, на другом - письмо Штирлицу. - Адрес записывать не надо. Адрес лучше запомнить. Мадрид. Главный почтамт. Почтовый ящик 2713, сеньору Серхио-Эммануэль-Мария Ласалье. О вашем письме я узнаю через три дня, где бы ни находился. Везич быстро написал свое письмо Штирлицу и еще раз повторил вслух: - Сеньор дон Серхио-Эммануэль-Мария Ласалье, 2713. - Верно. Пишите мне лучше по-немецки. О погоде на Адриатике. О живописи Сезанна. Главное - письмо от вас. Это значит - вы готовы драться. Еще один вопрос... - Пожалуйста. - И Везич взглянул на часы. - У вас же вылет в три, - сказал Абдулла, - еще масса времени. - Профессор Мандич уже ушел на конспиративную квартиру? - спросил Везич, поняв, что его весь день <водили> по городу люди этого маленького, надменно спокойного человека. - Я не зря спросил вас о сочувствующих. Нет, он еще не ушел. Теперь мы знаем, что он тоже под ударом, и скроем его... Вы сообщили моему другу о данных полковника Ваухника. Кто вам сказал о них? - Генерал Миркович. - Их два, Мирковича. Который именно? Боривое? - Да. - В связи с чем он сказал вам об этом? - Он понял мое отчаяние. - А вы не допускаете мысль, что он проверял вас? Может быть, он хотел понять вашу реакцию? Вы ему больше вопросов не задавали? - Мы с вами в разведке, видимо, лет по десять служим, а? Абдулла улыбнулся доброй, открытой улыбкой, и Везич заметил, какие красивые у него зубы, словно у американского киноактера Хэмфри Богарта. - Это я как-то упустил, - тоже улыбаясь, согласился он. - Я сейчас вернусь, - полувопросительно сказал Родыгин, поднимаясь. - Да-да, - согласился Абдулла, - я жду вас. - Куда он? - спросил Везич. - Проверить, не смотрят ли за вами. На улице наши люди, они наблюдают за теми, кто появляется здесь. Загород, сразу ведь чужих заметишь... - Вы остаетесь? - спросил Везич. - Не понял: вы имеете в виду этот кабак или Загреб? - Я имею в виду Югославию. - Да, мы здесь остаемся, - ответил Абдулла. - Идеализм - не ваша религия. - Именно потому и остаемся здесь, полковник. Мы готовы к войне. - И если бы я решил остаться... - Мы бы помогли вам, - ответил Абдулла, - мы умеем помогать друзьям. Абдулла нарушил правила конспирации. Он не имел права встречаться с Везичем. Но по своим каналам он узнал о той операции, которую проводил Штирлиц. Абдулла понимал, как важно сейчас Штирлицу иметь п о д т в е р ж д е н и е удачи в работе с Везичем, и только поэтому пошел на то, чтобы нарушить правила конспирации - он был обязан вывести из-под удара товарища. |
