Однако события, описанные в очерке «1849 год. Таинственное исчезновение Джорджа Паркмена», произошли почти за полвека до интересующего нас 1897 года. Понятно, что прошедшие десятилетия обогатили естественные науки как новыми знаниями, так и новыми технологиями и оборудованием. Ответы, полученные при расследовании исчезновения Джорджа Паркмена, не годились для «дела Адольфа Лютгерта» хотя бы потому, что в распоряжении последнего не было ни азотной кислоты, ни серной, ни соляной, да и тигельной печи у него не имелось! Что же он сделал с трупом жены?

Ответ на этот вопрос надлежало найти Уолтеру Хейнсу как лучшему специалисту по химии. Изучив остатки розового порошка, найденные на дне бочек, которые Бялк и Одоровски переместили в подвал, Хейнс установил, что это поташ — карбонат калия (К₂СО₃) — используемый со времён Древнего мира для изготовлении мыла, пороха, стекла. Поташ являлся продуктом взаимодействия калия и угольной кислоты — ни сами эти реагенты, ни их производные не являлись чем-то диковинным, их свойства были давно и хорошо изучены. Одоровски при работе с поташем получил довольно сильные химические ожоги открытых частей рук и лица, но от химических ожогов до полного растворения волос и больших костей настоящая пропасть.

Хейнс здраво допустил возможное усиление активности поташа неким веществом-присадкой и посредством использования пара, который при конденсации должен был создавать водную среду и одновременно с этим разогревать получавшийся раствор, усиливая его химическую активность. Он обратился к окружному прокурору с просьбой организовать передачу ему трупа для проведения исследований, объясняя это тем, что туши крупного скота — лошадей, коров или свиней — не годятся ввиду наличия в них толстых костей [аналогов которым в человеческом теле нет]. После 2-недельных переговоров ведомство коронера передало эксперту бесхозное тело, принадлежавшее скончавшемуся в больнице безымянному нищему. На протяжении июня и июля Уолтер Хейнс ставил эксперименты по растворению крупных фрагментов человеческой плоти смесями активных веществ на основе поташа. В конце концов, Хейнс посчитал, что нужный результат получен и он готов объяснить, как именно уничтожалось тело Луизы Лютгерт, и даже продемонстрировать это посредством натурного эксперимента.

Впрочем, тут мы немного забежали вперёд, поскольку об упомянутом натурном эксперименте будет ещё сказано особо, пока же лишь отметим, что располагая вполне правдоподобной версией случившегося и группой компетентных экспертов, готовых эту версию подтвердить, сторона обвинения в конце мая 1897 года вышла в Большое жюри округа Кук. Окружная прокуратура ставила перед собой двоякую задачу — с одной стороны, необходимо было добиться вердикта жюри о признании факта убийства Луизы Лютгерт, а с другой — подтверждения обоснованности подозрений в отношении Адольфа Лютгерта и необходимости содержания его под стражей для последующего предания в руки окружного суда.

Ну, а что же защита «мясного короля» Чикаго? И существовала ли таковая вообще? Да, существовала, и нам, безусловно, имеет смысл посмотреть на расследование её глазами.

В качестве адвоката Лютгерт пригласил человека довольно интересного, безусловно, заслуживающего того, чтобы сказать о нём несколько слов. Уилльям Александер Винсент (William Alexander Vincent) являлся антиподом окружного прокурора Динана не только по отведённой ему роли в уголовном судопроизводстве, но и по фундаментальным жизненным установкам. Окружной прокурор ставил перед собой задачу сделать политическую карьеру и своё прокурорское поприще рассматривал в качестве рычага, призванного обеспечить карьерный толчок. Адвокат же, напротив, отказался от блестящей политической карьеры для того, чтобы заниматься любимым делом, то есть юридической практикой. Примечательно, кстати, и то, что адвокат и прокурор принадлежали к партиям-антагонистам — первый являлся демократом, а второй — республиканцем.