То, что Винсент доставит проблемы стороне обвинения, стало ясно уже по ходу рассмотрения дела Большим жюри округа Кук. Следует понимать, что Большое жюри — это не суд и не орган следствия, это особая инстанция, призванная оценить весомость собранных правоохранительными органами улик и перспективы судебного преследования обвиняемого. Большое жюри не может осудить арестованного, но может полностью его оправдать, закрыв расследование как не имеющее судебной перспективы.

После взятия Адольфа Лютгерта под стражу сначала местная пресса [а затем и федеральная!] принялась весьма деятельно рассказывать читателям об ужасном нраве Адольфа Лютгерта, склонного к тирании и семейному насилию. Все эти рассказы основывались на информации, сообщаемой родственниками пропавшей женщины и представителями правоохранительных органов, сам же Лютгерт и его сторонники голоса не имели. Дело казалось настолько ясным и однозначным, что единственный вопрос, которым задавался в те дни обыватель, сводился к следующему: почему окружной прокурор медлит с судом?

Однако Большое жюри, собравшееся на заседание по «делу Адольфа Лютгерта» 1 июня, высветило историю исчезновения Луизы Лютгерт с неожиданной стороны. Точнее говоря, не Большое жюри как таковое, а заявления адвоката Винсента, прозвучавшие в ходе заседаний.

Прежде всего Винсент попросил окружную прокуратуру… привести на заседание Большого жюри Хейнриха Бикнезе (Heinrich Bicknese), или Генри Бикнезе, как его называли на «энглизированный» манер. Поскольку присутствующие не поняли, о ком ведётся речь, адвокат пояснил, что Хейнрих Бикнезе является одним из братьев пропавшей Луизы, он родился в 1853 году, то есть был на 2 года старше неё. Продолжая свой рассказ, адвокат сообщил присяжным, что Хейнрих-Генри является признанным душевнобольным, и одним из проявлений его заболевания стала дромомания (тяга к перемене мест, бродяжничество). Хейнрих неоднократно уходил из дома, порой отсутствовал несколько лет, его пытались лечить, но без особого результата. В 1873 году этот человек ушёл из дома в очередной раз, и след его надолго затерялся. Впоследствии, спустя несколько лет после описываемых событий, его жизненный путь удалось частично восстановить. В частности, стало известно, что перемещаясь по стране, он пользовался именами «Герман» и «Фред» — а такая смена имен и фамилии весьма характерна для склонных к дромомании лиц — а в 1888 году он был помещён в приют для душевнобольных в городке Пуэбло, штат Колорадо. После прохождения курса лечения его выпустили из лечебницы, и Хейнрих-Генри остался жить в Пуэбло. Скончался он в 1899 году, то есть спустя 2 года после описываемых событий. Но ещё раз подчеркнём, что эти детали стали известны много позже после описываемых событий.

Если бы Хейнриха-Генри удалось отыскать летом 1897 года и представить правоохранительным органам, то история исчезновения Луизы Лютгерт могла бы повернуться в самом неожиданном направлении. Но в тот момент никто не знал, какова судьба исчезнувшего много лет назад родного брата Луизы. Тем не менее утверждение адвоката Винсента о душевной болезни младшего брата пропавшей без вести женщины заслуживало самого серьёзного внимания. Утверждения Адольфа Лютгерта о развитии у Луизы на протяжении последних лет душевной болезни теперь выглядели совсем иначе, нежели прежде. По мнению адвоката, эти данные требовали соответствующей проверки, однако окружная прокуратура проигнорировала это направление расследования, отдав предпочтение версии о криминальной причине исчезновения Луизы.

Комментируя далее сообщение окружного прокурора о подозрительных манипуляциях обвиняемого с одним из чанов в подвале, оборудовании паропровода и его последующей разборке, а также переносе в подвал двух бочек поташа, адвокат отметил то весьма важное обстоятельство, что Адольф Лютгерт на протяжении многих лет интересовался химией и много экспериментировал с новыми веществами.