Надо сказать, что довод, согласно которому Лютгерт занимался разработкой собственной рецептуры мыла, был очень хорош. В те времена не существовало общепринятых стандартов качества моющих средств, при этом представления о чистоте и личной гигиене широко внедрялись в массовое сознание. В газетах тех лет можно видеть рекламу самых разных товаров бытовой химии — ваксы для обуви, красителей ткани, зубных порошков, мыла, средств борьбы со всевозможными паразитами и тому подобного. Товаров такого рода появлялось множество, и с их рецептурой экспериментировали многие. Серийный убийца Джон Маджет (он же Холмс), активно действовавший в Чикаго в первой половине 1890-х гг., также упражнялся в разработке собственной технологии изготовления мыла. И, кстати, не только мыла. Такого рода увлечения материально обеспеченных людей являлись для конца XIX столетия скорее нормой, нежели диковинной забавой.

Кроме того, адвокат довольно остроумно парировал довод обвинения о том, что 12-летний сын Луизы Лютгерт не слышал вечером 1 мая шагов матери, спускавшейся по лестнице. При этом шаги отца он слышал прекрасно и узнал без колебаний. Из этого рассказа мальчика окружной прокурор делал вывод, согласно которому Луиза не выходила из дома, а её — мёртвую или лишённую сознания — той ночью вынес Адольф Лютгерт. Винсент весьма здраво заметил, что из рассказа мальчика можно было сделать совсем другой вывод, кстати, более реалистичный — Луиза, стремясь сохранить свой уход из дома в тайне, вышла из дома посреди ночи беззвучно, возможно, даже разувшись!

Продолжая рассуждать об умышленном уходе Луизы под воздействием помешательства, адвокат обратил внимание на то, что окружная прокуратура не проявила заинтересованности в проверке многочисленных сообщений о том, будто пропавшую женщину видели в различных местах штата Иллинойс и даже на территории других штатов. Защита Лютгерта располагает информацией о нескольких таких сообщениях, но понятно, что основным получателем подобных сообщений является полиция Чикаго, которая явно не заинтересована в их проверке.

Адвокат во время своего выступления перед Большим жюри, а также многочисленных реплик во время заседаний неоднократно указывал на предвзятость полиции, которая демонстрирует обвинительный уклон, в то время как сам факт совершения преступления не только не доказан, но даже и не обоснован сколько-нибудь убедительно.

Хотя Большое жюри заседало за закрытыми дверями, тем не менее тезисы сторон стали известны репортёрам. Хладнокровие адвоката Винсента, уверенно отбивавшего основные тезисы окружной прокуратуры, произвели определённое впечатление — всем стало ясно, что дело не так однозначно и понятно, как об этом твердили родственники Луизы и представители обвинения в последнюю декаду мая. Да и обвинение объективно «провисало» по некоторым пунктам. Так, например, окружной прокурор пообещал представить заключения научных консультантов-экспертов позже, то есть во время судебного процесса. Тем самым он как бы попросил Большое жюри поверить ему на слово, что, разумеется, было против всех юридических правил. Открытым оставался вопрос о мотиве расправы обвиняемого — многие семейные пары живут не очень хорошо, но мало кто убивает жену и растворяет её тело в поташе… Обвинение не упоминало о Кристине Фелдт, по-видимому, не желая раньше времени раскрывать свои карты. По этой причине версия об адюльтере ни в каком виде не затрагивалась, что, разумеется, порождало ощущение неполноты обвинительного материала.

Лицевая часть вердикта Большого жюри округа Кук, штат Иллинойс, закончившего 3 июня 1897 года рассмотрение обвинительного материала в отношении Адольфа Лютгерта.