|
Тут возможны два варианта — либо Гротти оформил этот документ и предоставил его адвокату в инициативном порядке, либо в контакт с Гротти вступил Альберт Фален (Albert Phalen), помощник адвоката, который и подсказал Гротти, как надлежит поступить. Как бы там ни было, адвокат Винсент имел на руках некий документ, суммировавший показания ценного свидетеля, причём никто в правоохранительных органах не знал, что именно в этом документе написано. Следует понимать, что Гротти мог видоизменить свой первоначальный рассказ — в этом не было ничего противозаконного, поскольку его общение с капитаном Шюттлером в мае носило характер сугубо неформальный, то есть без оформления протокола и приведения к присяге. Кроме того, сам Шюттлер мог неким образом видоизменить слова свидетеля, придав им желательный для полиции вид — возможность такой незатейливой манипуляции тоже не следовало сбрасывать со счёта.
В общем, сдержанное упоминание адвоката о том, что он располагает неким официальным документом, составленным от лица Александера Гротти, не могло не заинтриговать. Далее Винсент сообщил, что в имеющемся у него на руках «стейтменте» Гротти нет ни слова об ухаживаниях за Луизой Бикнезе до её замужества, но говорится, что Гротти познакомился с Луизой в 1890 году, то есть всего лишь 7-ю годами ранее. В это время он являлся уже вполне зрелым мужчиной, и шутки капитана Шюттлера по поводу юного возраста свидетеля выглядят неуместно. Словно бы между делом адвокат заметил, что капитан Шюттлер прав, говоря о том, что Рудольф Шинцки не запомнил Луизу Лютгерт и не опознал её на предъявленной фотографии. Но при этом уважаемый капитан почему-то умалчивает о том факте, что Ричард Шалхов, второй спутник Александера Гротти, встреченную на Манхэттене женщину запомнил и опознал именно как Луизу. Адвокат также прокомментировал проблему, связанную с проживанием либо непроживанием Гротти в отеле «Савой» в Чикаго. Винсент заметил, что родной брат упомянутого выше Ричарда Шалхова владеет баром в Чикаго и хорошо знаком с Александером Гротти. По этой причине у последнего нет никаких проблем с тем, чтобы найти крышу над головой в этом городе. Гротти вовсе не обязан был отвечать на вопросы о месте проживания в Чикаго, и его нежелание это делать вполне понятно, учитывая предвзятое отношение полицейских к свидетелю. Уилльям Винсент очень удачно вбросил свои комментарии в информационное поле. Адвокат заставил думать всех, будто защита Лютгерта имеет серьёзные планы по использованию Александера Гротти в суде и намерена строить свою тактику, именно опираясь на показания этого свидетеля. В этом месте автор считает необходимым допустить небольшой спойлер и сразу же внести ясность — защита Лютгерта не намеревалась использовать Гротти в своих интересах, и этот свидетель в суде не появился вообще! Но этого в последние дни июля 1897 года ещё никто не знал — вполне возможно, что этого не знал и сам Винсент! Поэтому со стороны казалось, что на показаниях Гротти защита будет основывать версию бегства Луизы из дома. По мнению автора, адвокат умышленно путал своих противников, побуждая готовиться к тем угрозам, которых в действительности не окажется. Вся совокупность известной ныне информации и дотошный ретроспективный анализ убеждают в этом. Автор надеется, что по прочтении очерка читатель полностью согласится с высказанной точкой зрения. И даже если автор ошибается и адвокат Винсент не имел далеко идущих планов по дезориентации стороны обвинения, тем не менее подобная дезориентация имела место, и проявилась она в целой серии довольно примечательных действий, предпринятых в те дни полицией и прокуратурой. О чём идёт речь? Прежде всего, следует отметить публикацию 6 августа 1897 года официальной версии убийства Адольфом Лютгертом собственной супруги. Это был весьма пространный документ — его объём приближался к 10 тысячам знаков — представлявший собой «выжимку» из обвинительного акта, с которым прокуратуре предстояло выходить в суд. |
