Часы пробили медленно. Зевая,

Фаддей глядит умильно на жену…

«Что ж? Пой же… Нет? Как хочешь… – и, вставая,

Пора, – прибавил он, – меня ко сну

Немного клонит. Поздно. Ну, прощайте,

Андрей Ильич… и нас не забывайте».

XLVIII

Кому не жаль действительных борений

Души нехитрой, любящей, прямой?

Дуняша не была в числе творений,

Теперь нередких на Руси святой –

Охотниц до «вопросов» и до прений,

Холодных сердцем, пылких головой,

Натянутых, болезненно болтливых

И сверхъестественно самолюбивых…

XLIX

О нет! она страдала. Расставанье

Настало. Тяжело в последний раз

Смотреть в лицо любимое! Прощанье

В передней да заботливый наказ

Себя беречь – обычное желанье, –

Все сказано, всему конец… Из глаз

Дуняши слезы хлынули… но тупо

Взглянул Андрей – и вышел как-то глупо.

L

А на заре, при вопле двух старушек

Соседок, тронулся рыдван. Андрей

В нем восседал среди шести подушек.

Ну, с богом! Вот застава! Перед ней

Ряды полуразрушенных избушек;

За ней дорога. Кучер лошадей

Постегивал и горевал, что грязно,

И напевал задумчиво-несвязно…

LI

Три года протекло… три длинных года.

Андрей нигде не свил себе гнезда.

Он видел много разного народа

И посетил чужие города…

Его не слишком тешила свобода,

И вспоминал он родину, когда

Среди толпы веселой, как изгнанник,

Бродил он, добровольный, грустный странник

LII

Он испытал тревожные напасти

И радости скитальца; но в чужой

Земле жил одиноко; старой страсти

Не заменил он прихотью другой.

Он не забыл… забыть не в нашей власти!

В его душе печальной, но живой,

Исполненной неясного стремленья,

Толпами проходили впечатленья…

LIII

Однажды пред камином на диване

Андрей сидел и думал о былом.

(Он жил тогда в Италии, в Милане.)

Андрей на чай в один «приятный» дом

Был позван и скучал уже заране…

Его хозяйка в комнату с письмом

Вошла… «Рука Дуняши!», – закричал он.

И вот что, содрогаясь, прочитал он:

     «Признайтесь… Вы письма не ждали

     Так поздно и в такую даль?

     Вам прежних радостей не жаль?

     Быть может, новые печали

     Сменили прежнюю печаль.

     Иль вам наскучили страданья,

     И вы живете не спеша,

     И жаждет вечного молчанья

     Изнеможенная душа?..

     Не возмутили б эти строки

     Покоя вашего… меня

     Простите вы… мы так далеки…

     С того мучительного дня –

     Вы помните – прошло так мною.

     Так много времени, что нас…

     Что мы… что я не знаю вас…

     Меня вы не судите строго –

     Во имя прошлого, Андрей!

     Подумайте: среди людей

     Живете вы… а я, мой боже!

     Все там же – и кругом все то же…

     Что? грустно вам? или смешно?

     Иль совершенно все равно?

     Андрей, послушайте: когда-то

     Мы жили долго вместе… Свято

     Я полюбила вас… ко мне

     Вы привязались добровольно…

     Потом… но мне сознаться больно,

     Как мы страдали в тишине.