Не помню, как называется закон физики, измеряющий силу удара о землю тела большой массы при значительном ускорении, впрочем, в ту секунду это было и неважно. Судя по одновременно раздавшимся воплям разных людей, сила это превзошла самые оптимистичные прогнозы.

    -  Ты что, мать твою! - надрывался унтер-офицер. - Ты что это делаешь!

    Иванов по какой-то причине ему не ответил, тогда унтер закричал уже кому-то в сторону:

    -  Эй, помогите, не видите, он же убился.

    Переступив через меня, наружу выбрался второй жандарм. Он более удачно соскочил наземь и включился в общий ор вокруг поверженного Иванова. К счастью, никто ничего не заметил, в противном случае не уверен, что для меня такая шутка кончилась бы благополучно. Пока же обо мне просто забыли. Я принял более комфортную позу и, наконец, смог чихнуть.

    -  Подымай его, придерживай, - командовал унтер-офицер, - да не ногами, балда, вперед головой.

    Голоса начали удаляться, и я рискнул выглянуть из пролетки наружу. Судя по всему, мы находились во внутреннем дворе какого-то каземата. Прямо перед дверью пролетки была массивная железная дверь. Она была распахнута настежь, и в нее несколько человек в жандармской форме вносили массивное тело моего недавнего обидчика. У меня появилась мысль выскочить наружу и, пока никого нет поблизости, попытаться сбежать, но я вспомнил, что во время первой остановки скрипели какие-то ворота и остался на месте. Тем более, что после выволочки, которую мне устроили жандармы, я пребывал не в самой лучшей спортивной форме.

    Минут через пять вся исчезнувшая за железными дверями компания вернулась обратно. Верховодил рядовыми жандармами тот же унтер-офицер, чей голос я уже слышал. Только теперь я смог его рассмотреть. У него оказались роскошные нафабренные усы. Жандармы подошли к пролетке, и унтер заглянул внутрь. Я по-прежнему лежал скорчившись с закрытыми глазами.

    -  Вытащите его, - приказал он, - только осторожнее, может, он еще жив.

    Меня кто-то взял за плечи и подтащил к дверце. Потом подняли на руки и куда-то понесли. Я, как и прежде, никак не реагировал на окружающее. Двое жандармов держали меня за руки, третий нес ноги.

    -  Куда его, господин унтер-офицер? - спросил новый голос. - В лазарет?

    -  Несите в двадцать пятую камеру, там у нас сейчас свободно.

    -  Кажись, и вправду живой, - сказал тот же голос. - Покойники, они всегда тяжелее. Кривов, это вы его так отделали?

    -  Никто его не отделывал, сам упал.

    -  Ага, сам, и заодно морду разбил и в грязи вывалялся. Не любите вы с Ивановым студентов!

    -  Молчал бы ты лучше, Сивков, - недовольно оборвал разговорчивого жандарма Кривов, - сам ты их, видно, очень любишь. Мне все одно, что студент, что какой другой. Главное, чтобы не бунтовал.

    -  А этот из каких, из революционных?

    -  Я почем знаю, нам сказали привезти, мы и привезли. А остальное - мое дело сторона.

    Так, переговариваясь, меня несли по каким-то коридорам, поднялись по лестнице и внесли в вонючее помещение.

    -  Клади осторожней, - распорядился словоохотливый Сивков, и меня положили на узкую железную койку.

    -  Унтер-то куда ушел, за доктором?

    -  Наверное, будут проверять, отчего студент помер.

    -  Мое дело сторона, - угрюмо ответил Кривов, явно боявшийся предстоящей экспертизы. - Пошли, что ли, отсюда, от греха подальше.