Как уходят жандармы, я не слышал, но, как только хлопнула металлическая дверь и лязгнул замок, тотчас сел на постели. Двадцать пятая камера была невелика, всего на две койки. Разглядывать интерьер мне было некогда, первым делом я отцепил от запястья бандитский стилет и заметался по камеры в поисках укромного места, куда его можно спрятать. Увы, в таком тесном помещении место для тайника найти было просто невозможно. Я выбрал самый дурацкий, но психологически неотразимый способ спрятать нож - открыто положил его на полку с жестяной посудой и прикрыл его какой-то тряпицей. Подумал и на всякий случай решил спрятать свой фальшивый паспорт и часть бывших со мной денег,

    В камере у дверей стояла параша, деревянная бадья с ручками по бокам. Она была пустой и даже чистой. Я перевернул её вверх дном. Между клепками и днищем, как у любой бочки, был зазор, туда я и пришпилил английской булавкой паспорт с вложенными в него купюрами.

    Кажется, мне начало немного везти. Главное, и самое удачное, было то, что меня не обыскали на входе. Теперь я вполне мог отказаться и от фальшивого паспорта, и от стилета. Врач, за которым отправился унтер, пока не показывался, и я вновь прилег на тюремную койку.

    -  Живой он, - закричали возле моей камеры в коридоре, - глаза открыл!

    Я посмотрел на дверь и вспомнил о тюремном волчке. В нем виднелся чей-то голубой глаз.

    -  Ишь, ты, смотри, зырит! - продолжил делиться с кем-то своими ценными наблюдением бдительный надзиратель.

    Дверь в камеру открылась, и вошли унтер-офицер и человек в штатском. Я испуганно посмотрел на них и спросил:

    -  Где я?

    Штатский, не отвечая, подошел и взял меня за запястье. У него были выпуклые глаза сильно пьющего человека с красными прожилками.

    -  Что случилось, что вы делаете? - спросил я его, кося под наивного обывателя.

    Врач сделал вид, что меня не услышал. Отпустил мою руку и направился к выходу из камеры.

    -  Пульс нормальный, наверное, был обморок, - сказал он унтер-офицеру. - Мне здесь делать нечего.

    При том жалком зрелище, которое я являл, это было смелое утверждение.

    -  Вы врач? - окликнул я его.

    -  Врач, ну и что? - вопросом на вопрос ответил он, не останавливаясь.

    -  Погодите, мне нужна медицинская помощь, меня избили!

    Доктор моих слов опять не услышал, молча вышел. Я остался с унтер-офицером, в дверях маячил охранник в обычной солдатской форме, вероятно надзиратель.

    -  Господин студент, следуйте за мной, - приказал унтер не терпящим возражения тоном.

    Я продолжал лежать на койке.

    -  Извольте встать!

    -  Где я нахожусь, и за что меня задержали? - спросил я, оставаясь лежать.

    -  Вы в Бутырской тюрьме, а за что вас задержали, не мое дело. В свое время узнаете, когда вам предъявят обвинение. Извольте встать!

    -  Я не могу вставать, у меня кружится голова, - заупрямился я, продолжая развивать тему потери сознания. - Мне нужна медицинская помощь!

    -  Доктор при вас сказал, что вы здоровы, так что извольте встать! - уже раздраженно приказал унтер-офицер.

    -  Плевал я на вашего доктора. Я делаю официальное заявление, что меня избили ваши жандармы! Я требую прокурора!

    Конечно, никакого прокурора мне нужно не было, но коли выпала возможность сразу же показать несговорчивость и упорство, не следовало ею пренебрегать.