-  Казимир, - трясущимися губами произнес он. - Казимир! Прости, сукой буду, не знал!

    От вопроса, кто такой этот Казимир, я воздержался. Молча ждал, что будет дальше. Николаев глядел на меня, как на привидение. Лицо его жалко сморщилось. Подбитый глаз зажмурился, а здоровый остекленел. Кажется, он меня с кем-то перепутал, и я почти догадался, с кем.

    -  Казимир, это все полковник Прохоров. Он приказал успокоить студента. Если бы я знал, кто ты! Не держи зла, я тебе друг. Могилой клянусь, это ошибка! Все твари жандармские, они меня на крючке держат. Я Жора Самокат, может, слышал?

    -  Ладно, - сказал я, садясь на постели, - успокойся, разберемся. Если не виноват, без вопросов.

    -  Спасибо, Казимир! Только не держи зла, - бормотал Самокат, он же Николаев,

    -  Не знаешь, за что меня жандармы подписали?

    -  Толком не скажу, Прохоров разве скажет! Он же лис. Век ему не прощу, что на тебя навел! Скажи слово, и ему не жить, на виселицу пойду, а зарежу!

    Жора Самокат выглядел не только напутанным, но и очень расстроенным. Скорее всего, собравшись поднять руку на авторитета, он серьезно нарушал кодекс воровской чести. Кто такой этот Казимир, я не знал и, понятное дело, не мог спросить у Николаева. Попытался хоть что-то узнать не прямо, обиняком:

    -  Как ты меня узнал?

    -  По перу, Казимир, как увидел на нем твое кольцо - веришь, душа зашлась. Да и кто кроме тебя мог протащить перо в крытку! Прохоров, сука, когда на тебя наводил, сказал, что ты из революционеров. Велел сначала подъехать, а ночью кончить. Я, клянусь совсем ни при чем…

    Я скосил взгляд на свой стилет, чтобы понять, о каком кольце он говорит. Действительно, между рукояткой и клинком было вставлено кольцо из красного металла, то ли червонного золота, то ли медное. Я уже обращал внимание на его нестандартную форму, оно было не овальное, как у обычного кинжала, а круглое с косой нарезкой.

    -  И ведь не открой ты глаза, я бы тебя расписал! - бормотал Николаев. - Тогда бы мне точняка не жить!

    Кажется, как большинство убийц, Самокат к своей жизни относился со священным трепетом.

    «Неужели этот легендарный Казимир - наш с Поспеловым сбежавший киллер? - подумал я. - А мы мало того, что его упустили, а еще и ограбили! Может, мой арест - его работа? С другой стороны, вряд ли такой опытный и умный человек, как Илья Ильич, мог не знать о столь влиятельной в преступном мире личности.»

    -  Где ты узнал о кольце? - задал я очередной вопрос Николаеву.

    -  Слышал, людишки много чего болтают, - неопределенно ответил он.

    Самокат все дальше отступал в сторону двери. Кривой сапожный нож он держал в опущенной к бедру руке. Я тоже не убирал стилет. В какой-то момент я перестал верить, что он так уж боится легендарного Казимира. Было видно, что он уже оправился от неожиданности и чувствует себя достаточно уверенно. Может быть, я совершил какую-то ошибку в разговоре, повел себя не так, как должен был вести себя на моем месте воровской авторитет, и он усомнился в том, что я тот, за кого он меня принял.

    Я уже окончательно пришел в себя и не испытывал перед Самокатом никакого страха. Понятно, что затевать поножовщину в тюрьме - самое последнее дело, но это не самая большая проблема в первые минуты после того, как тебе едва не перерезали горло.