Глава 6

    Мы быстро проскочили это опасное село с приземистой церквушкой и опять оказались в пустын ных российских просторах. Херсонский непротивленец злу насилием возился у меня за спиной натягивая на щуплые плечи свой крестьянский армяк.

    -  А что там было? - минут через десять, когда опасность, как ему показалось, миновала, спросил он.

    -  Ограбить нас хотели и убить, - коротко ответил я.

    -  А почему мужик закричал и упал? - продолжал любопытствовать парнишка.

    -  Потому что я его ударил, - без подробностей объяснил я.

    Удар, честно говоря, был коварный и страшный. Я бил стволом пистолета прямо в горло парня. Меня при воспоминании о том, как захрустела проламываемая гортань, передернуло. Похоже, что я слегка превысил самооборону, в принципе, можно было бы обойтись и без таких суровых мер. Почему-то в тот момент, когда Ефимка бросился на меня с ножом, мне самому стало страшно, хотя и в более тяжелых переделках удавалось сохранять присутствие духа и не паниковать.

    У меня уже и раньше несколько раз случались беспричинные приступы ужаса и ярости одновременно, которые не удавалось подчинить контролю и, тем более, проанализировать, отчего они происходят. Было непонятно, это срабатывали инстинкт самосохранения, предчувствия, или опасность и вправду была смертельной. Пожалуй, в этот раз Ефимка со стариком папашей подсказали мне разгадку: от них веяло такой первобытной жестокостью, что я почувствовал себя животным на бойне, которое с профессиональным равнодушием ведут на заклание, и я это понял на подсознательном уровне. Отсюда такая звериная реакция защиты своей жизни.

    -  Мне кажется, что вы были не правы, - забубнил у меня за спиной толстовец, - эти люди - простые, темные крестьяне и не понимают евангельских истин. Нам нужно было объяснить им, что неправедное богатство не ведет к счастью, главное - это чистая душа, а не земное богатство. А если уж им так нужны лошади, так пусть просто так заберут их себе.

    Такое «расширительное» толкование Толстого меня сначала разозлило, но потом стало смешно.

    -  Ты один такой идиот у маменьки, или у тебя есть братья и сестры? - поинтересовался я у «практического философа».

    -  Вы меня не сможете обидеть, - обиженным голосом сказал непротивленец. - Я, если вы захотите меня ударить, подставлю вам другую щеку.

    -  Вот и прекрасно, - согласился я, - как только остановимся, проверю, как тебе понравится, когда тебя лупят. Пока же лучше смотри назад, нет ли за нами погони, кажется, их там целая банда. Это ребята серьезные, и, пока ты им объяснишь библейские истины, от тебя и мокрого места не останется.

    -  Они не посмеют меня обидеть! - дрогнувшим голосом заявил непротивленец. - Я барышня!

    -  Кто? - переспросил я, оглядываясь на щуплое создание. - Барышня!? Ну, ты, парень, даешь!

    -  Я не парень, меня зовут Татьяна Кирилловна Раскина.

    -  Ну, Раскина, так Раскина, - согласился я, разглядев таки, что на мужчину спутник, действительно, совсем не похож. - Сидела бы ты, Татьяна Кирилловна, лучше дома да книжки того же Толстого читала, чем зимой по дорогам болтаться!

    Ни в виде юноши, ни в виде девушки это создание меня не интересовало.