|
/; вежливый)! Didn't you ever want anything so bad (/разве/ вы когда-нибудь не желали чего-то так сильно) you could cry every time you thought about it (что могли плакать каждый раз, /когда/ вы думали об этом)? Ain't you never stayed awake nights (не проводили ли вы бессонные ночи: «оставались бодрствующей по ночам») wanting somefink (желая чего-то) and shivering, because maybe you couldn't never 'ave it (и трясясь от страха, потому что возможно вы никогда не сможете это иметь)?"
Her words struck like a knife to the heart of Mme. Colbert (ее слова поразили словно нож сердце мадам Кольбер; to strike — ударять), who night after night had been doing just that (которая ночь за ночью делала как раз это), lying awake and shivering from the wanting to be able to do something for her man (лежа без сна и трепеща от желания быть способной сделать что-либо для своего мужчины). And the pain of the thrust (и боль от этого укола) forced a little cry from the manageress (заставила управляющую вскрикнуть: «вынудила небольшой крик от управляющей»). "How did you know (откуда вы узнали)? How ever could you guess (как только вы могли догадаться)?"
knife [naIf], thrust [TrAst], guess [ges]
"Lumme!" she cried. "Ain't you Frenchies got any 'eart? You there, so smooth and cool! Didn't you ever want anything so bad you could cry every time you thought about it? Ain't you never stayed awake nights wanting somefink and shivering, because maybe you couldn't never 'ave it?" Her words struck like a knife to the heart of Mme. Colbert, who night after night had been doing just that, lying awake and shivering from the wanting to be able to do something for her man. And the pain of the thrust forced a little cry from the manageress. "How did you know? How ever could you guess?"
Her own dark unhappy eyes (ее собственные темные несчастные глаза) suddenly became caught up in the small vivid blue ones of Mrs. Harris (вдруг пересеклись: «были пойманы» с маленькими живыми синими глазами миссис Харрис), which were revealing the first glint of tears (которые обнаруживали первый отблеск слез = на которых уже наворачивались слезы). Woman looked into woman (женщина смотрела/вглядывалась в женщину), and what Mme. Colbert saw (и /то/, что увидела мадам Кольбер) filled her first with horror (наполнило ее сначала ужасом) and then a sudden rush of compassion and understanding (а затем неожиданным приливом сочувствия и понимания).
revealing [rI'vi:lIN], tear [tIq], compassion [kqm'pxSqn]
Her own dark unhappy eyes suddenly became caught up in the small vivid blue ones of Mrs. Harris, which were revealing the first glint of tears. Woman looked into woman, and what Mme. Colbert saw filled her first with horror and then a sudden rush of compassion and understanding.
The horror was directed at herself (ужас был направлен на саму себя; horror — ужас; отвращение), at her own coldness and lack of sympathy (на ее собственную холодность и недостаток сочувствия). In one moment it seemed (в одно мгновение показалось) this odd little woman facing her had held a mirror up to her (/что/ эта странная маленькая женщина, стоявшая перед ней, держала зеркало перед ней) and let her see herself (и позволила ей увидеть себя) as she had become through self-indulgence and yielding to her personal difficulties (какой она стала из-за потакания своим желаниям и из-за уступки своим личным трудностям). She thought with shame (она подумала со стыдом) how she had behaved towards M. Fauvel (как она вела себя по отношению к мсье Фовелю), and with even more contrition (и с даже бóльшим раскаянием) her feckless scolding of the sales girls (/о/ своем бездумном нагоняе продавщицам; feckless — слабый, беспомощный; бесполезный, напрасный, тщетный) and even Natasha (и даже Наташе), the model (модели), who was one of her pets (которая была одной из ее любимиц). |
