|
Еще несколько дней назад казавшееся обидным слово почему-то даже не задело. — Ну, ножки выдвигаются. Раскладываются. Три ноги. Понимаешь? — Не совсем тупой. Чего дальше? — Соседний дом. Там целых три аномалии. Тимур поглядел на избенку-развалюху. — Через дорогу? — уточнил он. — Через забор, — кивнул Ворожцов в другую сторону. — Тогда пошли, чего зря стоять. И выйдя за поваленный забор на улицу, побрел вдоль оград. Ворожцов посмотрел ему в спину. Осанка у Тимура изменилась. В ней странно сочетались опасливая напряженность, собранность сжатой пружины и усталая надломленность… * * * …Тимур идет по коридору пружинящей походкой. Прямой, уверенный в себе. Рядом, как обычно, вьется Сергуня. Ворожцов давно заметил, что блондинчику лестно внимание Тимура. И хотя Тимур относится к нему довольно спокойно, Сергуня из кожи вон лезет, чтобы показать всем: они друзья. Ворожцов смотрит на Тимура с уважением. Давно. И отношения между ними товарищеские, как ему кажется. Он тоже хотел бы сказать, что они друзья, но почему-то не может. Возраст, при котором другом называют всех, с кем хоть раз играл в одной песочнице, Ворожцов успешно пережил. А до возраста, когда другом можешь назвать кого-то уверенно, еще не дожил. Он стоит у стены в коридоре напротив кабинета литературы и ждет. Ждет Тимура. Хочет поговорить с ним. Серьезно. Наедине. И Тимур появляется. Только не один — с Сергуней. А блондин не друг и не товарищ. Приятель. Знакомец, которого каждый день видит в школе и который временами даже в гости заходит. Тимур что-то говорит Сергуне. Оба смеются. Ворожцов отклеивается от стены и подается вперед. Окликает: — Тимур! Тот не слышит. Они с Сергуней подошли к девчонкам из параллельного класса и весело болтают о чем-то. Ворожцов снова зовет, но уже тише. Зачем кричать? Но в коридоре шумно, и он вновь остается не услышанным. На третий раз Тимур оборачивается. И не только он. — О, Ворожик-ёжик, — весело поддевает Сергуня. — Тебя кто так оболванил? Ворожцова всегда стрижет мама. И вчера она на самом деле немного перестаралась. В результате на голове у Ворожцова получился короткий ёжик: обидно, но не смертельно. Во всяком случае, до текущего момента ничего страшного он в этом не видел. — В парикмахерской, — зачем-то врет Ворожцов. Сергуня поворачивается вполоборота, чтобы его было видно девчонкам, вскидывает палец и патетически сообщает: — Вот что бывает, если ходить в дешевые парикмахерские. Девчонки хихикают. Даже Тимур улыбается. — Не у всех папа маме на день рождения салон красоты дарит, — вяло огрызается Ворожцов. — А я в мамкином салоне даже укладку не делаю, — фыркает Сергуня. — Вот еще. — Чего так? — А зачем? Чтоб меня там маменькиным сынком считали? Там знаешь какие девки работают! К таким надо подкатывать не за материнскими чувствами. |
