|
– А кто принесет больше пользы Риму? – Ирод, – ответил Деллий, не раздумывая. – Он может не быть евреем, согласно их зако-нам, но он хочет править ими, женившись на какой-то принцессе с правильной кровью. Если это ему удастся, я думаю, у Рима будет преданный союзник. – Деллий, Деллий! Неужели ты считаешь, что Ирод способен на преданность? Напоминающее фавна лицо Деллия озарилось лукавой усмешкой. – Конечно, если это будет в его интересах. А поскольку он знает, что народ, которым он хочет править, ненавидит его настолько, что готов убить его, имей он хоть десятую долю шанса, Рим всегда будет лучше соответствовать его интересам, чем евреи. Пока Рим его союзник, он защищен от всего, кроме яда и ловушки. И я не представляю, чтобы он ел или пил что-то не оп-робованное предварительно, да и страну он не будет покидать без охраны из неевреев, которым станет очень щедро платить. – Спасибо, Деллий! Попликола втиснулся между ними. – Одну проблему уже решил, да, Антоний? – С некоторой помощью Деллия. Управляющий, убери в комнате! – громко крикнул Анто-ний. – Где Луцилий? Мне нужен Луцилий! Наутро пять членов еврейского синедриона оказались первыми в списке просителей, озву-ченном глашатаем Марка Антония. Антоний был одет в тогу с пурпурной каймой, в руке он держал простой жезл из слоновой кости – знак его высоких полномочий. Это была импозантная фигура. Рядом с ним находился его любимый секретарь Луцилий, раньше принадлежавший Бру-ту. Двенадцать ликторов в малиновых туниках стояли по обе стороны от его курульного кресла слоновой кости. Топорики с привязанными к ним пучками прутьев были опущены. Антоний с ликторами расположился на возвышении, чтобы толпившиеся в зале просители хорошо их виде-ли. Глава делегации синедриона начал свою речь на хорошем греческом, но так цветисто и из-вилисто, что ему потребовалось много времени для сообщения о том, кто они и почему их по-слали так далеко, чтобы увидеть триумвира Марка Антония. – О, заткнись! – вдруг рявкнул Антоний. – Заткнись и возвращайся домой! – Он выхватил у Луцилия свиток, развернул его и свирепо потряс им. – Этот документ нашли среди бумаг Гая Кассия после Филипп. Документ устанавливает, что только Антипатру, опекуну так называе-мого царя Гиркана, и его сыновьям Фазелю и Ироду удалось собрать золото для Кассия. Евреи не дали ничего, кроме кубка с ядом для Антипатра. Оставляя в стороне тот факт, что золото было предназначено для неправого дела, мне ясно, что евреи значительно больше любят золото, чем Рим. Когда я приду в Иудею, что изменится? Да ничего! В Ироде я вижу человека, готового платить Риму дань и налоги, которые идут – напоминаю вам – на сохранение мира и благополу-чие ваших государств! Когда вы отдавали золото Кассию, вы просто финансировали его армию и флот! Кассий был кощунственный предатель, он взял то, что по праву принадлежит Риму! Ага, ты трясешься от страха, Деиотар? Поделом тебе! «А я и забыл, – думал Деллий, слушая Антония, – как язвительно он может говорить. Он использует евреев, чтобы дать знать им всем, что милосердия от него они не дождутся». Антоний вернулся к теме. – От имени сената и народа Рима я приказываю: Ирод, его брат Фазель и вся его семья мо-гут жить на любой территории, принадлежащей Риму, включая Иудею. Я не могу помешать Гиркану называть себя царем среди своего народа, но в глазах Рима он не более чем этнарх, но и не менее. Иудея не является единым государством. Это пять небольших регионов, расположен-ных вокруг южной части Сирии. И она останется пятью небольшими регионами. Гиркан может иметь Иерусалим, Газару и Иерихон. Фазель, сын Антипатра, будет тетрархом Сепфоры. Ирод, сын Антипатра, будет тетрархом Аматунта. И предупреждаю! Если в южной части Сирии слу-чится какая-нибудь заварушка, я раздавлю евреев, как яичную скорлупу! «Я сделал это, я сделал это! – мысленно воскликнул Деллий, готовый взорваться от сча-стья. |
