|
- Сударыни, я пользуюсь случаем, чтобы сказать вам: “Добро пожаловать на мой корабль!” Я сожалею, что не могу предоставить вам больше удобств. Увы, ваше появление было для нас неожиданностью. И все же я надеюсь, что это путешествие не покажется вам слишком неприятным. Засим, сударыни, я желаю вам доброй ночи. Даже Сара Маниго, привыкшая принимать соседей в роскошных гостиных своего особняка, не нашлась, что ответить на это великосветское приветствие. Необычная внешность того, кто его произнес, странный тембр его голоса, казалось, придающий словам оттенок насмешки и угрозы, повергли женщин в оцепенение. Они смотрели на корсара с ужасом. И когда Рескатор, поклонившись дамам еще пару раз, прошел между ними и в сопровождении похожего на белый призрак араба направился к выходу, кто-то из детей вдруг завизжал от страха и уткнулся лицом в широкую юбку матери. И тогда робкая Абигель, собрав все свое мужество, отважилась заговорить. Сдавленным от волнения голосом она сказала: - Мы признательны вам, монсеньор, за добрые пожелания и еще больше - за то, что сегодня вы спасли нам жизнь. Отныне мы будем ежегодно благословлять этот день. Рескатор обернулся. Из сумрака, совсем было его поглотившего, вновь возникла его темная странная фигура. Он подошел к побледневшей Абигель, оглядел ее, коснулся рукой ее щеки и мягким, но властным движением повернул ее лицо к резкому свету ближайшего к ним фонаря. Он улыбался, пристально всматриваясь в это прелестное лицо фламандской мадонны, в большие, светлые умные глаза, расширившиеся сейчас от удивления и растерянности. Наконец он сказал: - Несомненно, приток стольких красивых девушек как нельзя лучше скажется на населении Американских островов. Но сумеет ли Новый Свет по достоинству оценить то богатство чувств, которое вы ему несете, моя милая? Я надеюсь, что сумеет.А до тех пор спите спокойно и перестаньте терзать свое сердце из-за этого раненого... И жестом, в котором сквозило легкое презрение, он указал на мэтра Габриэля Берна. - Я ручаюсь вам, что он вне опасности и вас не постигнет горе его потерять. Рескатор уже вышел, и соленый морской ветер захлопнул за ним дверь, а свидетели этой сцены все никак не могли опомниться. - По-моему, - мрачно сказал мэтр часовщик, - этот пират - сам сатана. - Как вы посмели заговорить с ним, Абигель? - задыхаясь, проговорил пастор Бокер. - Привлечь к себе внимание человека такого сорта весьма опасно, дочь моя! - А этот его намек на население островов, чью породу якобы улучшат.., какая непристойность! - возмутился бумажный фабрикант Мерсело, глядя на свою дочь Бертиль и надеясь, что она ничего не поняла. Абигель прижала руки к горящим щекам. За всю ее жизнь добродетельной девы, даже не подозревающей, что она красива, ни один мужчина не осмелился повести себя с нею так вольно. - Я.., я подумала, что мы должны поблагодарить его, - пролепетала она. - Каков бы он ни был, он все же рисковал свои судном, своей жизнью, своими людьми.., ради нас... Ее смятенный взгляд метался между темным концом пушечной палубы, в котором скрылся Рескатор, и распростертым на полу мэтром Берном. - Но почему он так сказал? - вскричала она. - Почему он так сказал? Уронив лицо в ладони, она истерически разрыдалась. Шатаясь, ничего не видя от слез, она оттолкнула столпившихся вокруг нее единоверцев, бросилась в угол, и, прижавшись к лафету пушки, продолжала все так же безутешно плакать. Этот внезапный срыв всегда такой спокойной Абигель стал для женщин сигналом к всеобщим стенаниям. |
