|
Отдаленный шум поднимался в верхней части города, и его эхо докатилось до них и, подобно раскату грома, прервало их разговор "Может быть, это приближаются люди Жоффрея?" - подумала встревоженная Анжелика. Шум все нарастал, как бы перекатываясь с этажа на этаж по скалам Затем на узкой улочке появился бегущий солдат. Указывая рукой на вершину, он кричал: - Господин губернатор, индейцы! Они подходят! Сотни индейцев, издавая временами громкие вопли, заполняли улицы, сады, перескакивали через изгороди. Звук, издаваемый их ракушечными ожерельями, встряхиваемыми на бегу, придавал общему шуму странный ритм. Фронтенак, упершись в бока, повернулся в направлении этого шумового потока - Что это с ними? И повернувшись к Кастель-Моржа: - Вы не могли оставаться наверху, черт возьми, со всеми вашими людьми? - Но ведь это именно вы, господин губернатор, потребовали, чтобы я спустился вниз к дебаркадеру. - Кто возглавляет индейцев? - Пиксаретт! - Ну, тогда можно надеяться, что они лишь хотят выразить приветствие на свой манер. Однако его тревога не улеглась. От этих дикарей можно было всего ожидать. - Великий сагамор Пиксаретт перешел явно на вашу сторону, - сказал он Анжелике. - Он объявил себя вашим другом, что, по меньшей мере, удивительно. - Мы оказали друг другу военную помощь, - ответила она, - и я его глубоко уважаю. В последний раз она встречалась с верховным вождем индейцев три месяца тому назад в заливе Лорэтник после трагических событий в Акадии. Перед тем как скрыться в лесу, унося с собой окровавленные скальпы людей Амбруазины де Модрибур, он крикнул ей: - Иди! Я встречусь с тобой в Квебеке. Там тебе еще понадобится моя помощь Он сдержал слово. Он появился на самом верху улицы Эспарж. Один. Величественным жестом он остановил поток своих воинов, остановившихся позади него в своем безумном и стремительном спуске. Воцарилась тишина. И в то же время края крепостного вала и парапеты украсились головами в перьях. Пиксаретта можно было узнать по его высокому росту. Но если обычно его привыкли видеть либо полуголым, либо в костюме из шкуры черного медведя, в этот день его наряд был великолепен. Весь, с ног до головы, он был покрыт боевою раскраской: красными и белыми узорами, которые, следуя сложному ритуалу, подчеркивали его превосходство над остальными индейцами, вырисовывали каждый его мускул, груди и мышцы, пупок, коленные чашечки, украшенные подвязками из перьев. Его голову венчала огромная, расшитая раковинами тиара, увенчанная великолепным убором из разноцветных перьев. Долгое время он стоял неподвижно, как бы позволяя налюбоваться своим великолепием, а затем медленным и торжественным шагом направился к Анжелике, стоявшей в окружении французской знати. Явное удовольствие сверкало в его черных и хитрых глазах. Он обратил к ней взгляд соучастника. Их отношения имели долгую историю: им приходилось быть и врагами, и врагами-союзниками, и соперниками, равными по силе. Желая напомнить ей о своих правах, он положил руку ей на плечо и сказал: - Моя пленница! И повернувшись к Фронтенаку: - Это так, ты должен это знать. |
