– Пока никому, понял? У меня, ты знаешь, кузен в префектуре служит. Так вот, один очень толковый комиссар, его фамилия, кажется, Мегре…

Светских людей убивают, но не слишком часто, каждый труп сенсация. Об исчезнувшем в апреле богатом американце газеты писали чуть ли не два месяца. А вот мелкий криминал гибнет постоянно, причем, строго по закону Дарвина. Полиция эти дела, конечно, расследует, но без особой охоты и с заранее известным результатом. Поножовщина между апашей – самое привычное дело. И только зоркий взгляд опытного флика различил в унылом перечне ничем не примечательных злодеяний чей то уверенный почерк.

– Здесь этого нет, – Бродски кивнул на вырезки. – Закрытая информация. Все трупы с окраин, из самых криминальных районов. Убиты ночью, гибли по одному и по два, им стреляли в голову, с близкого расстояния. Оружие одно и то же, пистолет Bergmann Simplex довоенного выпуска.

– И что такого? – удивился бывший учитель. – С войны и привезли. Разве что, насколько я понимаю, для маньяка оружие не слишком удобное.

– Вот! – удовлетворенно кивнул редактор. – Именно, именно! Полиция считает, что убийца – бывший фронтовик, скорее всего, офицер. Живет бедно, оружие привез с фронта. Вероятно, кто то из его близких пострадал от бандитов, и парень решил мстить на всю катушку. В полиции ему уже дали прозвище Симплекс. Как видишь, полный антипод Жюдексу. Не уверен, что читатель клюнет, но попробовать можно. Трагедия маленького человека, униженные и…

– …Оскопленные, – Анри Леконт не любил Достоевского. – Русский офицер Раскольников эмигрировал в Париж, его жену Агафирью и ребенка Попова зверски зарезали апаши .

– Почему Попова? – изумленно моргнул редактор, но Леконт только махнул рукой и попрощался.

* * *

– Пустите! Пустите! Злодеи, варвары! У у у!..

От неожиданности Леконт остановился. Зрелище и вправду поучительное – возле музейного корпуса двое крепких парней в одинаковых пальто крутят руки мсье Ардану, математику 45 лет.

– Изуверы! Убью, всех убью!..

Угроза была не пустой, третий, такой же одинаковый, сидел прямо в грязи, прижимая ладонь к окровавленной щеке. Рядом валялся знакомый бронзовый бюстик Анри Пуанкаре.

– Убью ю! Убью, ах х…

Крик оборвался, тело сползло на землю. Один из парней потер костяшки пальцев.

Гости пожаловали с утра на двух одинаковых авто с шторками на окнах. В первом офицер, тут же поспешивший к коменданту. Кто во втором, бывший учитель не увидел, пассажиры выходить не спешили. Теперь все стало ясно.

В комнате математика между тем вовсю шел обыск. В открытую дверь то и дело вылетали предметы, сначала книга, потом ботинок, а затем и целый стул. Наконец, и комнаты неторопливо вышел офицер и удовлетворенно огладил усы. Ардана уже при наручниках и без брючного ремня поволокли к машине. Горько заплакала мадемуазель экскурсовод.

– Нельзя же так! – возмутилась мадам Делис. – Мсье Ардан личность, конечно, своеобразная, но…

– А если он не математик, а сотрудник гестапо? – предположил бывший учитель, глядя в низкие серые тучи.

Мадам директор глубоко задумалась. Подошел дядя, дохнул коньячными парами.

– Ты прав, Анри. Какой секретный объект без шпиона?

* * *

Капитан Гарнье вид имел встрепанный и слегка растерянный. Усадив гостей, он пробежался от окна к двери. Остановился, задумался. И снова пробежка, но уже в обратном направлении.

– Я подал в отставку, но ее не приняли. Не справился, упустил!..

Фуражка, брошенная прямо на стол, не удержалась на краю и скатилась на пол, на что Гарнье и внимания не обратил.