– Ух ты! Еще одна причина не любить голубей. – Она перевела взгляд за окно, где несколько их рылись в отбросах в проулке. – Так что мы будем делать дальше?

– Как насчет вот чего: ты отведешь меня в свой дом и покажешь квартиру, которую занимала Моргана?

– А потом что?

– Предоставь это мне.

Когда мы проходили мимо портье, я сознательно поймал его взгляд и улыбнулся. Если я еще несколько раз приду сюда с Ласи, может, этот тип начнет узнавать меня.

На седьмом этаже она повела меня в дальний конец коридора и жестом указала на дверь с номером 704. На этом этаже находились четыре квартиры, все односпальные; больше в такое узкое, как щепка, здание и не втиснешь.

– Парни сверху говорили, что она жила тут. Громко кричала и обожала всякие фокусы в постели, по их словам.

Я откашлялся в кулак и в который раз проклял свою дырявую память.

– Знаешь, кто сейчас здесь живет?

– Парень по имени Макс. Днем он на работе.

Я с силой постучал. Никакого ответа. Ласи вздохнула.

– Говорю же, его не должно быть дома.

– Рад это слышать.

Я достал второй предмет, полученный нынче утром, и опустился рядом с дверью на колени. Замок представлял собой стандартный засов, открываемый ключом, с пятью тумблерами. Я распылил в замочную скважину немного графита, того самого серого вещества, которое остается на пальцах, если потрогать кончик карандаша. И, сунув в замок отмычку, сделал с ним то же, что «Багамалама‑Диндон» делает с подавленными воспоминаниями, а именно – освобождает их. Два тумблера повернулись. Запросто.

– Парень, – прошептала Ласи, – разве тебе не требуется ордер или что‑нибудь в этом роде?

К этому вопросу я был готов.

– Не обязательно. Ордер требуется только в том случае, если ты собираешься представить суду найденное доказательство. Однако я не намерен никого вести в суд. – Еще один тумблер повернулся. – Это не уголовное расследование.

– Выходит, ты можешь вломиться в квартиру любого человека?

– Я не вламываюсь. Просто хочу осмотреть ее.

– Однако!

– Послушай, Ласи, может, это и не совсем законно. Но если бы люди из моей службы время от времени не обходили кое‑какие углы, в этом городе все уже заразились бы, согласна?

Она промолчала, однако в моих словах звенела правда. Я видел имитационные модели того, что случится, если паразит начнет распространяться беспрепятственно, и, поверьте, это не слишком приятное зрелище. Апокалипсис зомби, так мы это называем.

В конце концов она бросила на меня хмурый взгляд.

– Надеюсь, ты ничего не собираешься красть?

– Нет. – Последние два тумблера поддались, и я открыл дверь. – Можешь остаться здесь, если хочешь. Стукни в дверь, если Макс выйдет из лифта.

– Даже не мечтай. Я хочу убедиться, что ты не сделаешь ничего из ряда вон. Кроме того, он уже четыре месяца не отдает мой миксер.

Она протиснулась мимо меня и рванула на кухню. Я вздохнул, убрал отмычку и закрыл дверь. Квартира точная копия хором Ласи, разве что обстановка лучше. Гостиная отрезвила мою память. В конце концов, вот оно, место, где паразит проник в меня, сделал носителем и навсегда изменил жизнь.

Здесь было гораздо чище, чем у Ласи, что могло обернуться проблемой. Прожив здесь семь месяцев, одержимый чистотой обитатель мог вымести множество доказательств.

Я подошел к окну и плотно задернул занавески, стараясь не обращать внимания на доносившееся с кухни громыхание кастрюль и сковородок.

– Знаешь, – окликнул я ее, – это ведь тебе придется объяснять Максу, как ты снова заполучила свой миксер.