– Ох!

Я тяжело откинулся в кресле, мой праведный гнев таял на глазах, словно пена. Орать на Чипа – одно, но набрасываться на Ночного Мэра… этого я как‑то не мог себе представить. Четырехсотлетние вампиры производили на меня сильное впечатление. Значит, заговор. Но Ночной Мэр? Глава всего, большая «шишка». Против кого он мог затеять заговор? Против нас? Против всего Ночного Дозора? Против человечества?

Я снова перегнулся через стол.

– Послушай, Чип. Раз не предполагается, что ты можешь рассказать мне об этом, наверное, имеет смысл притвориться, будто ничего не было, а?

Чип не отвечал, просто кивнул на самый большой из множества плакатов, висевших у него на доске объявлений, – даже больше, чем грозное объявление «У НАС РУЧЕК НЕТ»,   – и я понял, что секрет останется между нами. Большими прописными буквами там значилось:

КОГДА СОМНЕВАЕШЬСЯ, ПРИКРЫВАЙ СВОЮ ЗАДНИЦУ.

Потом я отправился повидаться с доктором Крысой.

Если я кому и мог доверять в Дозоре, то это ей. В отличие от Шринк и Мэра, она не носитель, не живет уже на протяжении нескольких столетий и не даст за старые семьи задницу даже самой завалящей крысы. Она ученый и предана только истине.

Тем не менее на этот раз я решил действовать осторожнее, чем с Чипом.

– Доброе утро, доктор Крыса.

– Доброе, доброе, Малыш! – Она улыбнулась. – Как раз тебя‑то я и хочу видеть.

– Правда? – Я тоже нацепил на лицо улыбку. – С чего бы?

Она откинулась в кресле.

– Эти инферны, которых ты нашел вчера… тебе известно, что они могут разговаривать?

Я вскинул брови.

– А как же. Патриция Мур разговаривала со мной.

– В жизни не видела ничего подобного.

– А Сара? Она тоже разговаривала со мной.

Доктор Крыса покачала головой.

– Нет, Кэл, это другое. В смысле, многие инферны, получив снотворное, на несколько мгновений обретают здравый ум. Однако пойманная вчера парочка разговаривает между собой, что просто сбивает с толку.

Я тяжело плюхнулся в кресло.

– Но они ведь муж и жена. Как же в таком случае проклятие? Разве они не должны начинать вопить при одной мысли друг о друге?

– Так должно быть, и тем не менее, помещенные в разные камеры, они перекрикивались между собой. По‑видимому, они чувствуют себя прекрасно, пока не видят друг друга.

– Может, действие лекарств?

Доктор поджала губы.

– После всего одной ночи? Невозможно. И, насколько я понимаю, они разговаривали уже не в первый раз. Думаю, там, в туннеле, они жили вместе – распределяли между собой охотничьи обязанности, беседовали в темноте. Потрясающая вещь. Они практически… – Она не смогла закончить предложение.

– Нормальны?

– Да. Почти.

– М‑м‑м, за исключением того, что в туннеле явные следы каннибализма.

Доктор Крыса снова покачала головой.

– Мы не нашли там никаких человеческих останков, Кэл. Они ели голубей. Если уж на то пошло, и черепа в логовище Сары имеют возраст больше полугода. Вот почему потребовалось столько времени, чтобы найти ее, – она перестала охотиться на людей и начала есть крыс.

– Да уж. Ее бывший бой‑френд живехонек и сидит сейчас перед вами.

Она бросила на меня взгляд, выражающий «не будь тряпкой».

– Ну, есть крыс гораздо лучше, чем людей. Думаю, твой штамм… другой.

– А что насчет: «Как мило, что придется съесть его»?

Доктор Крыса развела руками.