Консьерж уже запирал, когда появился Ганимар.

 — Вы сейчас его видели?

 — Да, как раз гасил свет на лестнице, когда он принялся отпирать дверь.

 — С ним никого?

 — Никого, даже слуг нет… Он здесь никогда не обедает.

 — Есть в доме черная лестница?

 — Нет.

 Ганимар обернулся к Шолмсу:

 — Самое простое — мне посторожить у дверей Люпена, пока вы сходите за комиссаром полиции с улицы Демур. Я сейчас вам дам к нему записку.

 — А если он за это время сбежит? — возразил Шолмс.

 — Но я же буду тут!

 — Один на один? Это будет неравная борьба.

 — Не можем же мы силой войти в его жилище, просто не имеем права, особенно среди ночи.

 Шолмс пожал плечами.

 — Когда вы поймаете Люпена, вас никто не станет упрекать в нарушении правил ареста. Подумаешь! Ну давайте просто позвоним. И увидим, что произойдет.

 Они поднялись на этаж. Слева от лестницы находилась двустворчатая дверь. Ганимар позвонил.

 Ни звука в ответ. Он снова нажал кнопку звонка. Никого.

 — Войдем, — шепнул Шолмс.

 — Ладно, давайте.

 Ни один из них, однако, не сдвинулся с места. Струсив в последний момент, они не решались предпринять решительные действия. Казалось попросту невозможным, чтобы Арсен Люпен оказался здесь, за этой тонкой дверью, что не выдержит и удара кулаком. Оба слишком хорошо его знали, этого дьявола во плоти, чтобы предположить, что он так легко даст себя схватить. Нет, нет, тысячу раз нет, его уже там не было. Должно быть, успел сбежать, воспользовавшись потайным ходом в соседний дом или пройдя по крышам или еще как-нибудь, но ясно одно — у них в руках в который уж раз останется лишь его тень.

 Оба вздрогнули. По ту сторону двери в тишине вдруг чуть слышно что-то зашуршало. И им показалось, да, сомнений быть не могло, он все-таки здесь, за этим тонким листом фанеры, прислушивается, пытается узнать, что они замышляют.

 Что делать? Положение было отчаянным. Несмотря на все хладнокровие бывалых полицейских волков, обоих охватило такое волнение, что, казалось, было слышно, как бьются их сердца.

 Краем глаза Ганимар вопросительно взглянул на Шолмса и в тот же миг с силой стукнул в дверь кулаком.

 Тут же послышались шаги, за дверью теперь уже не скрывались.

 Ганимар затряс дверь. Шолмс, выставив плечо, одним мощным броском вышиб створку, и оба кинулись на штурм.

 Но внезапно замерли на месте. Из соседней комнаты раздался выстрел. За ним — второй, а потом стук падающего тела.

 Войдя, они увидели человека, лежавшего лицом к мраморному камину. Последняя конвульсия — и револьвер выпал из его руки.

 Ганимар наклонился и поднял голову умершего. Из двух больших ран на виске и на щеке фонтаном била кровь, заливая лицо.

 — Его невозможно узнать, — прошептал он.

 — Вот черт! — выругался Шолмс. — Это не он.

 — Откуда вы знаете? Ведь вы даже его не осмотрели.

 — Вы что, думаете, Арсен Люпен может покончить жизнь самоубийством? — ухмыльнулся англичанин.

 — Но ведь на улице мы его узнали…

 — Мы решили, что это он, ведь нам так этого хотелось. Этот человек занимает все наши мысли.

 — Значит, это кто-то из сообщников.

 — Сообщники Арсена Люпена тоже не способны застрелиться.