Артур и Бернадетт помолчали, вспоминая своих близких.

– Я купил в деревне отличный чеддер, – сказал Артур. – А маринованный лук у меня в доме всегда есть. Могу нам сделать по сэндвичу, а ваш пирог съедим на десерт.

Бернадетт внимательно посмотрела на него. Артур не мог понять, о чем она думает.

– А вы знаете, что вы впервые позвали меня вместе поесть?

– Впервые?

– Да. Это очень мило с вашей стороны, Артур. Но я не хочу отнимать у вас время.

– Вы не отнимаете у меня время. Я просто подумал, что было бы здорово вместе пообедать.

– Это прорыв. Я имею в виду – то, что вы начинаете общаться с другими людьми.

– У нас тут не научный эксперимент. Я вообще то подумал, что вы, возможно, могли бы перекусить.

– Тогда я принимаю ваше предложение.

Бернадетт в тот день была не похожа сама на себя. Обычно она двигалась быстро и целеустремленно. Сегодня была нетороплива, будто обдумывала каждое свое движение. Артур предполагал, что Бернадетт развернет борьбу за контроль над кухонным пространством и будет каждые несколько минут бегать к духовке, велев ему сидеть и спокойно читать газету. Но когда он достал сыр из холодильника, Бернадетт объявила, что пойдет посмотреть сад, – и бродила там, пока Артур резал пополам две булочки и намазывал их маслом.

Впервые после смерти Мириам он ел в этом доме не один – и это было чудесно. Бернадетт обычно следила за тем, чтобы он съел до конца принесенные ею пироги и сосиски в тесте, но сама к еде не прикасалась.

Артур вновь со стыдом вспомнил, сколько раз он прятался от Бернадетт, изображая статую и шепча ругательства, когда пакет с принесенными ею припасами шлепался на коврик перед дверью. Бернадетт вела себя как святая. Как она его переносила, как не махнула на него рукой – Артур не мог понять.

– Обед готов! – крикнул он через заднюю дверь после того, как разделил каждую половинку булочки еще на две части и выложил их на тарелку, насыпав рядом немного картофельных чипсов. Но Бернадетт не двинулась с места. Она смотрела куда то вдаль, туда, где за полями виднелся шпиль Йоркского собора.

Артур надел галоши и вышел в сад.

– Бернадетт! Обед готов.

– Обед? – Она наморщила лоб, пытаясь сосредоточиться. – Ах да.

Они сели за стол. С тех пор как не стало Мириам, Артура не заботило, как выглядит еда, он просто вываливал ее на тарелку и съедал, но сейчас ему нравилось, какими получились сэндвичи – такие ровные, так красиво выложенные на тарелку. Бернадетт сидела на месте Мириам. Но пространства она, конечно, занимала больше. И была гораздо ярче – своими рыжими волосами и фиолетовой блузкой она напоминала Артуру попугая. Ногти Бернадетт сегодня были зеленого цвета, как изумруд, украшавший шарм со слоном.

– Значит, вы побывали в Париже?

Артур кивнул. Он рассказал Бернадетт о Сильви и ее свадебном бутике и о том, что Люси познакомилась с очень приятным молодым человеком, который работает официантом. Он вручил Бернадетт лавандовый мешочек саше, завернутый в розовую бумагу.

– Что это? – удивилась Бернадетт.

– Маленький подарок, чтобы выразить мою благодарность.

– Благодарность за что?

Артур пожал плечами:

– Вы мне так помогали…

Бернадетт развернула бумагу, повертела мешочек в руках, поднесла к носу.

– Это замечательный подарок.

Артур рассчитывал, что она улыбнется или обнимет его, – и что то дрогнуло у него внутри, когда Бернадетт ничего такого не сделала.