– А как же я их различу? – Лейтон сполз с табурета и принялся массировать поясницу обеими руками.

– По их физиономиям, сэр. У одних будут лица, у других, простите, рожи и морды.

Несколько мгновений его светлость обдумывал эту мысль, потом неуклюже взмахнул рукой.

– Ладно, разберусь! Итак, будем считать инструктаж законченным. Сегодня у нас… – он поднял глаза вверх.

– Второе ноября, – подсказал Блейд.

– Да, второе… Назначим старт, скажем, на послезавтра, на четвертое. Нет возражений?

Оба разведчика, старый и молодой, согласно кивнули.

***

Через два дня Ричард Блейд сел в стальное кресло под раструбом коммуникатора, так напоминавшее ему электрический стул, и отправился в путь, в свое долгое двадцать второе странствие. Он испытал все положенные муки, пока электромагнитные импульсы, проходившие сквозь его мозг, перестраивали нервную ткань – так, чтобы странник мог воспринимать иную реальность. Затем, по прошествии вечности – или одной наносекунды, – он прибыл в Ханнар.

Глава 2

Рот его был полон праха. Мелкая сухая пыль забилась в уши, в волосы, проникла в горло и нос; она душила, не давала дышать. Казалось, он тонул в каком‑то невероятном озере, засыпанном мельчайшими крупицами песка, в зыбучем омуте, который засасывал его тело в неведомые глубины. Эта бездонная яма уходила вниз, к самым корням мира, и прах, наполнявший ее, был горек.

Внезапно странник почувствовал, что его переворачивают на спину; потом в лицо хлынул поток тепловатой воды. Он закашлялся, судорожно разевая рот, не в силах приподнять налитые чугунной тяжестью веки. Он еще ничего не видел и не слышал, но уже мог дышать, и каждый глоток воздуха казался райским нектаром.

Чаша Святого Грааля вновь опрокинулась над ним. На сей раз вода текла тонкой струйкой, попадая в глотку, орошая запекшиеся губы. Странник начал пить: сначала глотая жидкость почти инстинктивно, как умирающий от жажды зверь; потом он понял, что кто‑то впивает воду ему в рот. Он начал глотать медленнее, уже не задыхаясь от жадности и не боясь, что благодетельный источник иссякнет.

Одновременно он начал ощущать свет, пробивавшийся сквозь сомкнутые веки, почувствовал запахи, расслышал какой‑то монотонный гул, подобный жужжанию огромного шмеля. Свет был ярок, словно солнечные лучи били прямо ему в лицо, сочетание запахов казалось странным – на фоне аромата цветущего луга едко шибало потом. Звуки же с каждым мгновением все меньше напоминали жужжание и гул; наконец он понял, что это слова:

– Х‑зя‑н‑то‑то‑бой? – И снова: – Х‑зя‑н‑то‑тобой?

Он не мог осмыслить эту загадочную фразу, однако уже улавливал вопросительную интонацию. Вероятно, ему задавали вопрос, которого он не понимал; может быть, на незнакомом языке?

На незнакомом? Нет! Это невозможно! Он должен знать местное наречие не хуже родного!

Эта мысль окончательно привела странника в чувство, и он вдруг вспомнил все: огромный сумеречный зал, мерцающие на пульте компьютера огоньки, старика в истрепанном белом халате, его руку на красном рубильнике… Воспоминания прокладывали путь все дальше и дальше; он уже знал и как его зовут, и зачем он прибыл в этот мир, и каким образом возвратится обратно. Еще одно усилие – и Ричард Блейд ощутил нерасторжимую связь с Малышом Типом, надежную и успокоительную, как рукоять меча в ладони.

Еще не открывая глаз, он подумал, кем представится в этой новой реальности: могущественным магом?.. воином из дальних стран?.. разведчиком?.. исследователем?..