Выбравшись из люка, он сошел на землю словно во сне. «Это я, старина Дэн Бродерсен, первым из всех людей ступил на почву нового мира». Чуть ли не с головокружением Бродерсен нагнулся, чтобы прикоснуться к почве, взять щепоть и растереть на ладони. Теплая и сухая, она припахивала древесным углем.

И сразу же на него обрушилась жара как в пустыне Сахара. Просушенный воздух колол ноздри, губы и кожу, высасывая из них влагу. Разреженность атмосферы притупляла слух, однако ветер громко шумел, перебирал ветви, заставляя их качаться и шелестеть. Бродерсену подумалось, что так дует из печи. Пахло смолой.

Он огляделся. Здесь, снаружи, зеленое солнце куда сильнее преобразило цвета, чем он ожидал. Изменился упругий темно‑красный дерн, мрачные стволы, поднимавшиеся на три‑четыре человеческих роста и там разветвлявшиеся; глубокие тени за ними, где кусты слюдяными блестками отражали лучи солнца; кожа на тыльной стороне его собственной руки. Задумчивое небо отливало тирским пурпуром. Дюжина крылатых существ, взмахивая бронзовыми крыльями, пересекла прогалину. Вернулись москиты, которых нельзя было назвать насекомыми, отогнанными шумом посадки.

– Дэн, драгоценный мой, как дела? – походная рация донесла до него тревожный голос Кейтлин.

– Прекрасно, – отвечал он. – Честно. Успокойся. Сядь, вспомни наши представления об осторожности и подожди, пока я не удостоверюсь.

«Но как можно увериться, – подумал он. – Подобного не может быть. Возможно, в это самое мгновение я вдыхаю смерть». Тут Бродерсен обнаружил, что при всей своей маловероятности идея эта не тревожит его. «Тогда почему я опасаюсь пустить сюда Пиджин? Я не смогу отложить надолго этот миг».

Оглядевшись, он сделал несколько шагов и обнаружил, что теперь весит несколько больше: тяготение Пандоры превосходило земное на несколько процентов. К поваленному бревну жалось животное размером с кошку, и Бродерсен замер на месте. Бесхвостое и безволосое четвероногое покрывала иссиня‑черная блестящая кожа, трехглазая голова – третий был на затылке – заканчивалась клювом, вдоль спины протянулся гребень. В свой черед заметив Бродерсена, создание сложило плавник и направилось прочь.

– Слишком быстро передвигается для рептилии и прочих низших созданий, – заключил Бродерсен переданное по радио описание. – Эквивалент земного млекопитающего? Едва ли, однако уверен, что заметил его лишь потому, что мои очертания и запах показались ему совершенно незнакомыми. Отсюда следует, что здесь доминируют животные с четырьмя конечностями, тремя глазами и клювом. Парус – это охлаждающее устройство, в нем может располагаться и сенсорный орган.

Наконец чудо, воплотившееся в этом зверьке, дошло до его ума. Вся эволюция, целостный лик самой жизни! И Айра Квик желал, чтобы человечество вовек зачахло в своем социологическом стойле!

Бродерсен отправился дальше. Прошел некоторое расстояние по прогалине и остановился снова. На этот раз он увидел след.

Подлесок был редок и не мог представить реального препятствия. И все же в лес убегала метровая полоска утоптанного суглинка. Насколько он мог судить, она шла прямо к зданиям, являвшимся его следующей целью. Палимый ветром, Бродерсен задумался, прежде чем продолжить движение. На противоположном краю прогалины он обнаружил ту же тропу, не сворачивая исчезавшую в чаще.

Ни на Земле, ни на Деметре животные не оставляют подобных троп. В ответ на прямой вопрос Фиделио ответил, что и на Бете дело обстоит точно так же. Ну что ж, на Пандоре могло быть иначе.

***

Бродерсен возглавил идущих, за ним в индейском походном порядке на тропе следовали Кейтлин, Дозса и Фиделио. Отряд был снабжен оружием, переносными рациями, фляжками, к которым все часто прикладывались, и легкими рюкзаками с разнообразным снаряжением. Воплощавший в себе логически обоснованный выбор, Руэда остался в кораблике, он отчаянно протестовал, но кто‑то должен был оставаться у пульта, и его персона наилучшим образом отвечала требованиям.