– Спасибо тебе. Боюсь, что я слишком поторопился. Может быть, ты побудешь со мной до утра?

– Согласна, мы девки жадные и бесстыжие, – она поцеловала Лейно.

Немного поспав, они полюбились в третий раз, а потом отдыхали, привалившись к переборке, как недавно сидела она возле Бродерсена. Каюта согрелась и наполнилась животными запахами. Приближалась утренняя вахта.

– А сегодня ты придешь ко мне? – спросил он. – Мне не хотелось стоять на пути Дэна, но, если ты сможешь, будет прекрасно.

– И насколько ты хочешь именно меня? – Она ухмыльнулась. – По‑моему, Фрида вполне могла бы удовлетворить тебя.

Мартти обнял ее. В голосе его послышался горский акцент:

– Не хочу я говорить плохого о Фриде, Кейтлин, но ты много красивее, да и живее, впрочем.

– Хорошая, красивая, живая; если это так, я рада.

– Что? – Он повернул голову, чтобы поглядеть на нее.

Кейтлин не отвела глаз:

– Знаешь, я опасалась, что ты влюбился в меня. Это было бы скверно.

Потрясенный, он возразил:

– Это действительно так, Кейтлин!

– Сегодня вечером ты не сказал мне об этом ни слова… пожалуйста, подожди. Дай мне закончить. Я ни в коем случае не задета и не обижена. Подумай, как плохо получится, если каждый мужчина здесь будет желать меня. Я думаю, что мы стали с тобой добрыми друзьями, Мартти, и ценю это. – Она обняла и поцеловала его.

Он почти не реагировал, а когда она отпустила, он поглядел на нее с ужасом.

– Кейтлин, сердечко, я люблю тебя, – выдавил он. – Для меня прекрасней тебя никого нет на свете.

Она села, распрямилась и хлестнула его словами:

– Почему же тогда ты смог сойтись со мной, лишь увидев во мне шлюху?

Он задохнулся. Кейтлин продолжила, словно кинжалом ткнув пальцем в его грудь:

– Слушай меня, Мартти Лейно. И учти: я не стала бы этого делать, не беспокоясь за тебя. Легче отдаться тебе и оставить валяющимся в собственной ограниченности. Так, вне сомнения, окажется легче для нас обоих, пока будет длиться наше путешествие. Но этого может не хватить до нашего маленького судного дня. Мы можем обнаружить путь назад. И в этом случае ты захочешь жениться. Подожди, ты хочешь сказать, что женишься на мне. Предупреждаю тебя, что это невозможно, но так или иначе – безразлично. Тебе нужна жена, которую ты уважаешь, жена, которой ты сможешь гордиться.

«Мартти, неужели ты сможешь быть мужем женщины, которую уважаешь?»

…Потом, когда смолкли крики и боль утихла, они лежали спокойные. Она шептала во впадину между его плечом и шеей:

– Ох, прости меня. Я решила, что это следует сделать – ради тебя самого и лучше всего сейчас; и никто не сумеет сказать этого лучше, чем спутница по кораблю. О, я прекрасно знаю, что укоренившиеся привычки в мышлении нельзя изменить за день. У нас будут недели, месяцы, быть может, годы. Не страшись. Я не буду расспрашивать, как ты относился к своей матери или к сестре, особенно к Лиз. – Он дернулся. – О, дорогой Мартти, я не буду этого делать. Это ненужно и не благородно, как я полагаю. Ты уже сам все знаешь, все знание уже сложилось воедино в твоем мозгу. Нужно только, чтобы оно просочилось в кости. Пойми, мы. женщины, не святые сосуды, навек оскверняемые, когда мы покоряемся той самой частной страсти, которую ты знаешь. Мы в этом едва ли отличаемся от вас, как и вы от нас в своей хрупкости.

– Кейтлин…

– Твоя жена, возможно, решит принадлежать только тебе одному, как пока относилась Лиз к Дэну.