Когда Зеленцова закончила читать приговор, в зале раздались аплодисменты, звук которых перекрыл дикий крик Булычевой. Она получила 8 лет общего режима. Кузьмичев был оправдан по всем пунктам обвинения. Зеленцова подождала, пока наступит тишина, спокойно распорядилась вызвать врача Булычевой, опять упавшей в обморок, и продолжила:

— Кроме того, судом по делу вынесено частное определение в адрес… — но это уже никого не интересовало.

На выходе из зала суда Иванов подошел к Вадиму и пожал руку:

— Спасибо за процесс! Поздравляю!

— Спасибо! — Вадим не скрывал радости.

— Перестройка! — со вздохом произнес Иван Иванович и улыбнулся. Он совсем не был расстроен приговором суда.

Трубку взяла Лена:

— Ну, что? Не тяни!

— Вечером будет дома, — почти безразлично, дразнясь, ответил Вадим.

— Ура!!! — завопила жена и вдруг осеклась: — Ой, позвони позже, Машке дурно.

У Вадима оборвалось сердце. Машка-то здесь при чем?! Потом быстро сообразил, что Лена не про их Машку говорила, а про Машу — жену Кузьмичева. И успокоился.

— Все-таки хорошо, что актер не понадобился, — дослушав повествование Вадима, сказал Феликс. — Я хоть и сам это одобрил, но от безвыходности ситуации. Слава богу!

— Да, уж если такие номера и проделывать, то самому, без привлечения наемной рабочей силы, — рассмеялся Тадва.

Вадим был горд: два великих адвоката страны общались с ним как с ровней.

Через неделю домой к Вадиму приехал Миша. С большой коробкой. Стал распаковывать. Сначала появился целлофановый пакет с помидорами. За ним последовало нечто, Леной и Вадимом сразу не понятое: металлическая копия пакетика сливок. С гравировкой — „Сливки, 10 %“ и рисунком, очень похожим на тот, что был на пакетике, — коровья голова в овале.

— Серебро! — с восторгом объявил Миша.

— Здорово! — не сдержалась Лена.

— Остроумно! — признал Вадим.

— А это от Эдуарда Николаевича! — Миша дрожащими от почтения руками вынул из коробки что-то большое, завернутое в море бумаги. Стал разворачивать. На столе появились антикварные каминные часы.

— Ух ты! — обомлела Лена.

— Вы сюда посмотрите! — с придыханием призвал Миша и повернул к Вадиму часы тыльной стороной. — Вот сюда!

На обратной стороне часов был выгравирован знак, очень похожий на татуировку, которую Вадим видел на плече Эдуарда Николаевича.

— А меня за это не убьют? — на всякий случай поинтересовался Вадим.

— Вот за это тебя точно не убьют, — перешел на „ты“ Миша и хитро подмигнул Вадиму.

— Помнишь? — удивился Осипов.

— Работа такая — помнить! — опять запальцевал Миша.

Обещанные Машей пять тысяч Вадим взять отказался. Тогда она подарила Лене бриллиантовое кольцо. Со словами: „Вернете — обижусь насмерть!“ Ленка рассматривала кольцо с таким восторгом, что Вадим настаивать не стал. Тем более что, если честно, — заслужил. И Маше было приятно — она таки приняла участие в деле мужа.

Статья Жданова высшее руководство КГБ никак не взволновала. „Пиши, Емеля, твоя неделя!“ Эти люди понимали, что их время еще вернется.