|
Но потом, когда Элвилл умер, ОДИ ополчилось на них обоих, вначале проявляя холодность, затем шумно выражая протест, а потом действуя с молчаливым упорством, тревожившим его куда сильней, и тогда Дон Бенедикт понял, что на его долю выпало не только начало, а все до конца. Навсегда. Краешком глаза он заметил человека на нижней ступеньке лестницы, при этом он пристально следил за ногами, чьи шаги выбивались из общей схемы. На мгновенье он остановился, собираясь просто свернуть. Но так и остался стоять. Человек (это был Эндерс) подхватил его за руку, словно понукая идти дальше. - Я пойду с тобой, Бенедикт. - Глаза горят, в голосе стальная жесткость. - Я пойду один. - Ты злоупотребил доверием, воспользовался тем, что принадлежит всем нам, воспользовался только в своих собственных интересах. ОДИ... Теперь, как и всегда, Общество Деревянных Индейцев само себе навредило: Эндерс дрожал от ярости и, сам того не замечая, ослабил хватку. Дон приложил ладонь подушечками к подбородку Эндерса, изо всей силы толкнул вперед и вверх. И тут же быстро (но не забываясь, не пускаясь наутек) закончил то, что необходимо было сделать. Эндерс отшатнулся назад, замолотил руками в воздухе, теряя точку опоры; затем Дон в последний момент обернулся и увидел, как он упал в ослепительно-ярком электрическом свете среди выложенных белой плиткой стен. У него, как обычно, дрогнула нога, и он на дюйм не дотянул до привычного настила. Он сменил шаг, приноравливаясь к плитам мостовой в переулке. Он уходил на двадцать футов вперед, и столько же оставалось у Дона за спиной. Никого не было видно. Где-то на полпути находилась глубокая ниша, заложенная кирпичами дверь, и Дон прятался в ней до тех пор, пока не убедился, что Эндерсу не удалось пробраться. Он никогда не знал наверняка, а вдруг ОДИ сумело во всем разобраться, при помощи слежки - каким-то образом - постепенно разобраться во всем. Это напряжение ощущалось постоянно, даже здесь, хоть и слабее, гораздо слабее. В конце концов, если им и удастся пробраться, он уже не будет являться для них первоочередной целью. Ею окажется фирма "Демут". А она пусть сама о себе беспокоится. Он ждал, навострив уши, и ему вспомнилось последнее собрание ОДИ, которое он отважился посетить. Глаза Мак-Дональда сверкали в глубине глазниц, он прервал течение взвешенных слов Дервентуотера, ткнул трясущимся пальцем Дону в лицо. - _Вы считаете себя презервационистом? Да или нет? Встаньте и отчитайтесь!_ Смело глядя ему в лицо, он ответил: "Я считаю себя презервационистом философского плана. Я не верю в насильственные..." Искаженное лицо, сжатые кулаки в воздухе. "_Предатель! Предатель!_" - завопил Мак-Дональд. Дон не сдавался и начал было говорить, но стоило ему назвать имя Элвелла, как его голос заглушили протесты и угрозы Мак-Дональда. |
