— Погоди, малыш, время еще есть...

 Забою понравилось, что такой сильный и влиятельный человек называет его малышом, и в ответ лишь кивнул. Хорошо, дескать, подождем.

 — Про Колю знаете?

 — Каждый час показывают! — не то возмутился, не то оправдался Жестянщик.

 — Про Воблу тоже знаете... Началась раскрутка, ребята. Пора линять.

 — Да мы хоть сейчас!

 — Следы надо зачистить... Думаю вот что... Про Воблу они нам мозги пудрят. Я думаю, что Вобла заговорил. Он чувствует себя лучше, чем нам показывают... Илья тоже поплыл... На Вандама надежды нет, какая может быть надежда, если он с Илюшей в одной постельке спит...

 — Гомики?! — ужаснулся Жестянщик.

 — А ты не знал?

 В этот момент раздался звонок.

 Это был Огородников.

 Петрович заверил его, что в квартире он один, что готов встретиться, что тот может приезжать.

 — Илья звонил, — пояснил он ребятам, положив трубку. — Не нравится мне этот звонок... Юлит Илья. Незачем ему ко мне ехать. Он не был здесь и в более спокойные времена, а тут вдруг понадобилось... Нехорошо это. — Петрович говорил медленно, негромко, раздумчиво водя вилкой вокруг куска колбасы. — Вместе будем работать? — Он поднял голову и посмотрел на Жестянщика и Забоя. — Без всех этих оборотней, без гомиков и комиков... А?

 — Давно хотел сказать тебе, Петрович! — закричал Жестянщик и вскочил со своего места.

 — Сядь, — тихо сказал Петрович. — Значит, так... Даю наводку — Илюша. Он не остановится... Если со мной что случится, с ним надо разобраться. Сможете?

 — Петрович! — шепотом вскричал Жестянщик и опять вскочил.

 — Сядь, — не поднимая головы, проговорил Петрович. — Времени нет. Он сейчас будет здесь. Мне надо с ним поговорить. Но мне не нравится, что он сюда едет. Мы с ним договорились, что он не будет сюда ездить. А он едет... Это нехорошо. Мне это не нравится... Когда вы, ребята, здесь, я спокоен, вы не подведете, вы свои люди... А они все чужие. Оборотни.

 — Только скажи, Петрович, — подал голос Забой.

 — Я и говорю... Пока он гуляет... мы все на волоске. Вам ясно, о чем я говорю?

 — Куда яснее! — Жестянщик положил на стол тощеватый кулачок. — Скажи, Гена! — обратился он к другу.

 — Ему надо спасаться, ребята... Пока мы живы, он в опасности. И Вобла, и Афганец на его совести. — Петрович врал, но сам верил в то, что говорит. Он доберется и до вас... Не забывайте о нем. И еще одно... Если со мной что-нибудь случится... Вы дали слово, да?

 — Петрович! — Жестянщик ударил себя кулаком во впалую грудь. — Век свободы не видать! Гена, скажи!

 Забой кивнул молча, но Петрович понял, что на этого парня он может положиться.

 — Вам есть где перекантоваться? — спросил Петрович. — А то могу дать адресок, а?

 — На Донбасс рванем, — сказал Забой. — Как раз мои ребята под землей бастуют, подниматься отказываются. Спустимся к ним, там нас и атомной бомбой не возьмешь. Поселок Первомайск. Там заляжем.

 — Где ты, Гена, живешь, я знаю, — сказал Петрович. — Найду. Дома кто-то остается?

 — Мать остается, сестра... Дядька. Они будут знать.

 — Хорошо, не потеряемся... — Петрович поднялся.