— Что скажешь? — спросил Жестянщик.

 — А что сказать... Хлопнули мужика. Он, похоже, чувствовал... Нехорошо, говорил, что к нему едет Огородников... Несколько раз повторил.

 — Значит, Илья?

 — Больше некому.

 — Что будем делать? — спросил Жестянщик без обычной своей взвинченности. Увиденное в квартире потрясло его куда больше, чем Забоя. Распростертое в кресле тело Петровича, из которого еще сочилась кровь, серое лицо, желтые зубы, полуоткрытые в мертвой ухмылке глаза... И это был человек, который всего полчаса назад разговаривал, пил с ними водку, обещал помочь и просил о помощи... Вся эта картина до сих пор стояла у них перед глазами.

 — Илью кончать надо, — сказал Забой.

 — Ха! Кончать! А на фига?! Линять надо, понял?! Линять!

 — Петрович сказал, что, пока Огородников жив, мы все на волоске... Он был прав.

 — Это что же получается... Огородников решил от всех избавиться? Чистеньким выйти? А зубило в зубы он не хочет? — завопил Жестянщик и подбежал к воротам — ему показалось, что за ними мелькнула чья-то тень, он выскочил наружу, но там никого не увидел. Тогда он с грохотом снова захлопнул ворота и сунул в приваренные петли подвернувшуюся ржавую скобу.

 Некоторое время оба молчали, пытаясь осмыслить происшедшее. Сквозь щели били узкие слепящие лучи солнца, в их свете кружила пыль, где-то рядом проносились машины, во дворе все еще стоял частник — они обещали ему немедленно заняться его машиной.

 — Там мужик ждет, — вспомнил Забой.

 — Подождет!

 — Скажи, чтоб завтра приходил... Нечего ему тут делать. Без него хватает.

 — Тоже верно.

 — И ключи пусть оставит.

 — На фига?! — Жестянщик, кажется, вскрикивал и взвивался каждый раз, когда чего-то не понимал.

 — Машина может пригодиться... Сегодня вечером.

 — Да? — Жестянщик замер на какое-то время, потом медленно повернулся к Забою. — А что... И в самом деле... Ну ты, Гена, молоток, ну, молоток! С тобой не забалуешь!

 — Не надо со мной баловать, — серьезно ответил Забой.

 Пока Жестянщик ходил во двор и договаривался с толстяком на завтрашний день, Забой сидел в углу, глядя на залитую маслами землю. Тяжелые пальцы со въевшимся в них мазутом, ржавым металлом он скрестил, локти поставил на колени. Мысли его текли медленно, рывками, но в правильном направлении. Забой не метался, как его друг Жестянщик, он спокойно и неторопливо думал, как быть дальше. И пришел к единственному вопросу, который задал Жестянщику, едва тот появился, победно позвякивая ключами от машины.

 — А это... Как с трупом? — спросил Забой.

 — С каким трупом?

 — Петровича... Он же остался в квартире.

 — Ну и пусть, тебе-то что?

 — Завоняет, загниет... Червь пойдет... Нехорошо это, не по-людски.

 — Ты что же предлагаешь — труп выкрасть и похоронить с музыкой? С венками? С рыдающими толпами? — куражился Жестянщик, выкрикивая все новые и новые свои вопросы.

 — Не надо его выкрадать... Хлопотно это... Опасно. Попадемся. Ментам надо позвонить.

 — Кому?! — От неожиданного предложения Жестянщик, кажется, даже подпрыгнул на месте.