— Это он! Мерзавец, что сцапал Кузена, — воскликнула мегера.

— Из-за него нам пришлось отправиться в Питивье под конвоем, — добавил лейтенант.

— Хорошо! — продолжил Фэнфэн. — Он больше не будет нам мешать.

— Что ж, любезный, — обратился он к сыщику, — ты свое получишь. Ты хотел все здесь высмотреть, прикидываясь нашим братом. Так вот — Батист Хирург лишит тебя зрения.

— Ослепить меня! — прорычал Матиас, бледнея. — Негодяи!

— Главарь, — вмешался Батист, — вы хотите, чтобы я ему выколол моргала или вынул их целиком? Эта работенка почище — поддел хорошенько глаз большим пальцем, крак! — он и выскочил, как ядро ореха. Кстати, это у врачей так и называется — «энуклеация», от слова «нуклеус», ядро.

— Получаются две дыры, в которые можно засунуть горящие угли, — злобно выкрикнул папаша Элуи, взбешенный тем, что его сначала надули, а затем поколотили.

— Пусть будет энуклеация, — выбрал Фэнфэн.

При приближении зловещего палача, крепко связанный Лесерф, отчаянно отбиваясь, попытался оказать сопротивление. Батист схватил Лесерфа за волосы и зажал его голову под мышкой. Внезапно он глубоко засунул большой палец в одну из орбит и выдернул глазное яблоко так, что оно повисло на щеке.

У Матиаса вырвался страшный крик, который тут же заглушило улюлюканье толпы.

Палач засунул палец во вторую орбиту и выдернул другой глаз. Несчастный застонал, как раненое животное.

Чикнув ножницами, Батист отрезал еще живые глаза и, держа их в руке, спросил Главаря:

— Что с ними делать?

— Положи пока в стакан. Они нам еще пригодятся.

В подземелье раздавались страшные крики сыщика, вызывая у оборванцев, взрослых и детей, мужчин и женщин, неудержимый хохот.

— Заткни-ка ему пасть, чтобы он меня слышал, — приказал Фэнфэн, на лице которого появился оскал зверя, почуявшего запах горячей крови.

Батист зажал рот жертвы, чтобы приглушить крики. Главарь продолжал:

— Ты хотел не только подсмотреть, ты хотел еще и подслушать! Батист отрежет тебе уши. А посмотрев и послушав, ты ведь собирался заговорить, не так ли? Закончив с ушами, Батист вырвет тебе язык. Давай, Батист! За работу, приятель!

Оборванцы, чья неистовая злоба после этих слов еще возросла, начали топать, гоготать, ржать, лаять, кукарекать и, наконец, пустились в пляс.

Гордясь тем, что ему отведена главная роль в чудовищной драме, Батист принимал напыщенные позы, подражая замысловатым жестам фокусника, и вместе с остальными веселился от всего сердца.

А что вы думаете? Подобные случаи подворачиваются нечасто, тем более что практика такого рода не может не вызвать у прирожденного палача определенных эмоций.

Двумя точными, быстрыми ударами ножа он срезал уши и аккуратно положил их рядом с глазами.

Матиас, с трудом переводя дух, отчаянно сжимал зубы и пытался удушить себя, проглотив язык, чтобы погибнуть как можно скорее.

Ручкой железной вилки Батист с силой надавил несчастному на челюсти, разжал и вставил в рот два деревянных бруска, чтобы удержать его раскрытым.

Затем достал из связки инструментов щипцы для вырывания когтей, захватил кончик языка и стал тянуть изо всех сил.

— Высовывай язык! Высовывай, мерзавец! А ну, давай его сюда! — приговаривал он несчастному, который хрипел и вздрагивал в страшной предсмертной икоте.

Ударом скальпеля истязатель отсек язык у самого основания и победоносно показал его оборванцам, как шарлатан демонстрирует толпе вырванный у пациента коренной зуб.