— Хватит! — резко говорит Такэо. — Собирайтесь.

Юрико сидит, ссутулившись, никак не реагируя на происходящее. Она даже не вздрогнула, когда за ее спиной разбилась бутылка. Только сейчас я замечаю, что на лице у нее кровь. Один осколок порезал щеку. Но она не замечает тонкой струйки крови, стекающей со щеки на подбородок и оттуда на стол.

Я встаю, подхожу к ней и обнимаю за плечи.

— Пойдем, Юрико, — как можно мягче говорю я. — Тебе нужно умыться.

В ванной Юрико опускает крышку унитаза и садится, запрокинув голову. Я промываю порез. Он довольно глубокий, кровь долго не останавливается. Юрико сидит спокойно, хотя должно здорово щипать. Но она даже не морщится.

— Это из-за меня, — говорит вдруг она.

— Что?

— Полиция. Они ищут нас из-за меня.

— С чего ты взяла?

— Знаю.

— Что ты сделала?

— Неважно.

— А все-таки?

— Неважно.

— И как давно они нас ищут?

Она пожимает плечами. Разговор не клеится. Хотя и столько мы с ней не разговаривали почти месяц. Так что прогресс чувствуется. Я решаю не давить на нее. Мне нужен союзник… На брата, кажется, особенно надеяться не стоит. У него есть дела поважнее — ожидание наследства, судя по всему, отнимает все свободное время.

В ванную входит Такэо. Он уже одет.

— Давайте быстрее, я жду в машине.

Я торопливо заканчиваю оказание первой медицинской помощи. Заклеиваю щеку Юрико пластырем и бросаю окровавленную ватную подушечку прямо на пол. После того, что Муцуми натворила в комнате, это выглядит слишком безобидно. Даже как-то скучно… Я сгребаю все флакончики, пузырьки, коробочки, бутылочки с полки над раковиной и тоже швыряю на светло-голубую напольную плитку. Часть пузырьков разбивается. Но и этого мне кажется мало. Я беру тюбик зубной пасты и выдавливаю на зеркале надпись: «Никто не заслуживает спасения». Иероглифы получаются неуклюжими.

Напоследок я успеваю прихватить с кухни початую бутылку виски и выбегаю на улицу, когда серебристая тойота хозяина дома, за рулем которой теперь сидит Такэо, уже выворачивает на подъездную дорожку.

Я едва успеваю плюхнуться на заднее сидение, и мой знакомый псих вдавливает педаль газа в пол. Голова Муцуми, сидящей рядом, откидывается назад, как у тряпичной куклы. Присмотревшись, я понимаю, что она крепко спит. Можно только позавидовать. Тогда я принимаюсь за свой собственный антидепрессант крепостью сорок два градуса. Мне необходимо отвлечься от мысли, что очень скоро нас ожидают события, по сравнению с которыми весь прошедший месяц — просто хороший веселый отдых.

Глава 20

И все это дерьмо случается, когда мы приезжаем в Цуруока. Серебристая тойота брошена на участке между Акита и Саката. Неизвестный информатор Такэо сообщает, что тойоту тоже разыскивают. Нам приходится поменять ее на старенький субару, принадлежащий еще одному добровольцу. Теперь уже можно смело сказать, что мы в бегах. Скрываемся от полиции. Уходим от погони.

Все это понимают и нервничают сильнее обычного. Практически психуют. Хотя «все» относится, скорее, к славной семейке. Я веду себя поспокойнее. Помогает виски и осознание того, что любой конец этой истории мне не понравится. Тот распространенный случай, когда хеппи-энд невозможен. Меня либо убьют, либо посадят. Если повезет очень сильно, я проведу всю оставшуюся жизнь в подполье, шарахаясь от каждого человека в форме полицейского. Для меня все кончено, и я смирился. Так что особенно не дергаюсь. Это — плюсы свободы от самого себя.

На самом деле, я уже умер. То, что происходит сейчас, — просто мои воспоминания о последних днях.