|
Бутиг также нервничал. Но не решался подойти и вмешаться в разговор. - Кто платил за гроб? Сын? Жажа явно чувствовала себя не в своей тарелке. - Странные похороны! - произнесла она. - Не знаю почему, но я все представляла иначе... Даже плакать не могла... На нее только сейчас нахлынуло волнение. Смущенно и тоскливо смотрела она на кладбище. - И печали-то никакой не почувствовала!.. Можно подумать... - Можно подумать что? - Не знаю... Словно это были ненастоящие похороны... Она подавила подступавшие рыдания, вытерла глаза и повернулась к Сильви: - Идем... Жозеф ждет нас... Возле кладбищенской сторожки мужчина разделывал морского угря. *** - Что вы об этом думаете? Бутиг выглядел озабоченным. Он также смутно чувствовал: что-то не клеится. Мегрэ курил трубку. - Я думаю, что Уильяма Брауна убили, - отозвался он. - Безусловно! Они бродили по улицам, уже расцвеченным поднятыми над витринами тентами. Знакомый парикмахер читал газету, сидя перед дверью. На площади Масе две женщины из Канна вместе с Жозефом ждали автобуса. - Может быть, посидим на террасе и выпьем чего-нибудь? - предложил Бутиг. Мегрэ согласился. Им овладела почти что болезненная лень. Множество картин сменялось в его сознании, путаясь меж собой, и он даже не пытался привести их в порядок. Он сидел на террасе "Ледника" с полузакрытыми глазами. Солнце жгло ему веки. Сквозь частокол ресниц, создававший игру света и теней, люди и окружающие предметы принимали необычные феерические очертания. На глазах Мегрэ Жозеф помог толстой Жажа вскарабкаться в автобус. Затем мимо кафе медленно прошествовал небольшого росточка мужчина в белой одежде и в колониальном шлеме, таща за собой на поводке чау-чау с фиолетовым языком. Другие картины примешивались к реальности: Уильям Браун за рулем старенького автомобиля везет своих двух женщин от одной лавки к другой; на щеках щетина, под пальто, как это с ним зачастую случалось, простая пижама. А его сын, возвратившись в свой роскошный номер отеля "Провансаль", должно быть, в этот час диктует телеграммы, отвечает по телефону и четкой ровной походкой ходит взад и вперед по комнате. - Что за дело, не поймешь ничего! - вздыхает Бутиг, не умеющий сидеть в тишине. Да и ведет себя беспокойно: то одну ногу за ногу закинет, то другую. - Все-таки жаль, что забыли предупредить органиста. - Да, Уильяма Брауна убили... Мегрэ повторяет эту фразу для самого себя, дабы напомнить лишний раз, что несмотря ни на что произошла трагедия. Воротник сдавливает шею. Лоб покрывает испарина. Комиссар с вожделением взирает на большой кусок льда, плавающий у него в бокале. - Брауна убили... Каждый месяц он отправлялся в Канн. Вот и на этот раз он выехал с виллы, доехал до города и оставил машину в гараже. Затем отправился в какой-нибудь банк или в частную фирму получить ренту, назначенную сыном. После чего провел несколько дней в баре "Либерти". Несколько дней жаркой истомы, вроде той, что не оставляет в покое Мегрэ. Несколько дней Браун провел, не вылезая из шлепанцев: пересаживался со стула на стул, ел и выпивал с Жажа да поглядывал, как уходит и приходит полураздетая Сильви. |
