|
– Вы возьмете меня обратно, ведь правда? Я клянусь, что мой язык никогда больше… – Тише, мой милый Ганимед. Я не только возьму тебя обратно, но также попытаюсь загладить свою вину и компенсировать мою жестокость. Ты получишь двадцать луидоров, мой друг, купишь мази для своих несчастных плеч. – Монсеньер очень добр, – пробормотал он. Я вновь направился к нему с объятиями, но он вздрогнул и отшатнулся. – Нет, нет, монсеньер, – испуганно прошептал он. – Это большая честь, но мне… мне так больно, когда до меня дотрагиваются. – Ну, тогда считай, что я тебя обнял. А теперь насчет этих господ внизу. – Я встал и подошел к двери. – Прикажите Жилю вышибить им мозги, – предложил великодушный Ганимед. Я покачал головой. – Нас могут задержать по обвинению в убийстве. У нас пока нет никаких доказательств относительно их намерений. Я думаю… – Мне в голову пришла внезапная идея. – Иди в свою комнату, Ганимед, – приказал я ему. – Запри дверь и не шевелись, пока я не позову тебя. Я не хочу возбуждать у них подозрения. Я открыл дверь и, когда Ганимед послушно проскользнул мимо меня и удалился по коридору, крикнул: – Господин хозяин! Эй, там, Жиль! – Сударь, – отозвался хозяин. – Монсеньер, – ответил Жиль; внизу все зашевелились. – Что нибудь случилось? – спросил хозяин с тревогой в голосе. – Случилось? – раздраженно повторил я тоном сварливого, привередливого хозяина. – Pardieu! Неужели я должен раздеваться сам, пока эти два ленивых пса будут мирно храпеть внизу? Жиль, немедленно поднимись сюда. И, – добавил я, словно только что подумал об этом, – тебе лучше спать в моей комнате. – Иду, монсеньер, – ответил он, но я уловил нотку удивления в его голосе, поскольку здоровому, неуклюжему Жилю никогда еще не приходилось помогать мне с моим туалетом. Хозяин что то пробормотал, и я услышал тихий ответ Жиля. Затем лестница заскрипела под его тяжелыми шагами. В комнате я в нескольких словах рассказал ему о замыслах шевалье. Вместо ответа он страшно выругался и сказал, что хозяин подогрел для него бокал вина, и теперь он не сомневается, что туда подмешали снотворное. Я приказал ему спуститься вниз и принести мне вино, сказав хозяину, что мне тоже захотелось выпить. – А как быть с Антуаном? – спросил он. – Они тоже подмешают ему снотворное. – Пусть. Мы сами справимся с этим делом без его помощи. Если они не подмешают ему снотворное, они скорее всего зарежут его. Так что его безопасность зависит от снотворного. Он сделал так, как я сказал, и вскоре вернулся с огромным бокалом горячего вина. Я вылил его в кувшин для умывания и приказал Жилю, отнести бокал обратно хозяину и передать ему мою благодарность. Теперь они были уверены, что путь свободен. Затем произошло именно то, чего мы и ожидали. Примерно через час пришел один из них. Мы не стали закрывать дверь, с тем чтобы он мог беспрепятственно войти. Но не успел он войти, как с двух сторон из темноты выросли Жиль и я. Прежде чем он понял, что произошло, мы подняли его и бесшумно положили на кровать; единственным звуком был звон ножа, который выпал из его внезапно ослабевшей руки. На кровати Жиль уперся своим могучим коленом ему в живот, а руками схватил за горло. Оказавшись в таком недвусмысленном положении, бедняга был уверен, что стоит ему только пикнуть, как мы прикончим его. Я зажег свет. Мы связали ему руки и ноги простыней, и, пока он тихо и беспомощно лежал, с ужасом глядя на нас, я обсудил с ним ситуацию. |
