|
Судя по выражению ее лица, она была так возбуждена от того, что лицезрела самого Барделиса Великолепного, что забыла даже о положении своего мужа и неминуемой конфискации Лаведана. – Мое дело касается вас, шевалье, – сказал я. – Оно связано с вашей миссией здесь. Его челюсть отпала. – Вы хотите?.. – … чтобы вы забрали отсюда своих людей и немедленно покинули Лаведан, отказавшись от выполнения вашего задания. Он посмотрел на меня с беспомощной яростью. – Вам известно о существовании ордера на арест, господин Барделис. Следовательно, вы должны понимать, что только королевский мандат может освободить меня от обязанности доставить господина де Лаведана к Хранителю Печати. – Моим единственным мандатом, – я был несколько озадачен, но не оставлял надежды, – является мое слово. Вы скажете Хранителю Печати, что сделали это по распоряжению маркиза де Барделиса, а я обещаю вам, что его величество поддержит мои действия. Я сказал слишком много и скоро понял это. – Ею величество поддержит это, сударь? – сказал он с вопросом в голосе и покачал головой. – Я не пойду на этот риск. Мой приказ возлагает на меня определенные обязательства, которые я должен выполнить незамедлительно. Вы должны понимать справедливость этого. Он был сама покорность, сама смиренность, но голос его был твердым, почти жестким. У меня оставалась последняя карта, козырная карта, которую я намеревался пустить в игру. – Не соблаговолите ли вы отойти со мной в сторону, шевалье? – я скорее приказал, чем попросил. – К вашим услугам, сударь, – сказал он, и мы отошли туда, где нас никто не мог услышать. – А теперь, Сент Эсташ, мы можем поговорить, – я резко переменил тон с холодного высокомерия на холодную угрозу. – Я поражен, что вы так смело продолжаете заниматься этим грязным делом после того, как два дня назад в Тулузе вы узнали, кто я. Он сжал кулаки, его безвольное лицо потемнело. – Попрошу вас выбирать выражения, сударь, – сказал он хриплым голосом. Я смерил его изумленным взглядом. – Я думаю, вы помните, в чем заключалась ваша служба, когда мы с вами встретились. Ну, стойте спокойно, Сент Эсташ. Я не дерусь с судебными исполнителями, а если вы доставите мне хоть малейшее беспокойство, мои люди рядом. – И я показал пальцем через плечо. – А теперь к делу. Я не собираюсь беседовать с вами целый день. Как я уже сказал, меня поражает ваша смелость. Особенно я удивлен тем, что вы сообщили сведения против господина де Лаведана и приехали сюда, чтобы арестовать его, зная, вы не можете не знать, что виконт представляет для меня некоторый интерес. – Я слышал об этом интересе, сударь, – он так ухмыльнулся, что я чуть не ударил его. – Этим поступком, – продолжал я, не обращая внимания на его замечание, – вы искушаете судьбу. Похоже, вы собираетесь бросить мне вызов. У него затряслись губы, и он боялся посмотреть мне в глаза. – Нет, что вы, сударь… – пролепетал он, но я оборвал его. – Я думаю, вы не полный дурак и должны понимать, что, если я расскажу королю все, что я о вас знаю, вы лишитесь того богатства, которое добыли нечестным путем, и вас казнят как двойного предателя – предателя своих друзей мятежников. – Но вы ведь не сделаете этого, сударь? – вскричал он. – Это недостойно вас. Я рассмеялся ему в лицо. – Боже правый! Вы избрали для себя такое занятие и еще надеетесь, что с вами будут поступать благородно? Я сделаю это, клянусь честью, господин де Сент Эсташ, вы сами вынуждаете меня! Он покраснел. |
