|
Вероятно, я выбрал не самый лучший способ действия. Мне нужно было ограничиться тем, что я вызвал страх в его душе; только так я мог добиться своей цели; я не смог сдержаться и наговорил ему много обидных слов, чем вызвал его сопротивление, и теперь он во что бы то ни стало хотел помешать мне. – Что вы хотите от меня? – спросил он с такой надменностью, которая напрочь затмила мое собственное высокомерие. – Я хочу, – сказал я, решив, что настало время для откровенного разговора, – чтобы вы забрали своих людей и вернулись в Тулузу без господина де Лаведана. Там вы пойдете к Хранителю Печати и признаетесь ему в том, что ваши подозрения были необоснованны и что теперь вы получили доказательство невиновности виконта. Он взглянул на меня с удивлением. – Правдоподобная история для проницательных господ из Тулузы, – произнес он. – Да, ma foinote 67, очень правдоподобная история, – сказал я. – Когда они подумают, от какого богатства вы отказались, они с легкостью поверят вам. – Но о каком доказательстве вы говорите? – Насколько я понимаю, вы не обнаружили никаких изобличающих сведений – никаких документов, которые свидетельствовали бы против виконта? – Да, сударь, я действительно ничего не… Он замолчал, прикусив губу, потому что понял по моей улыбке, какую оплошность он допустил. – Очень хорошо, значит, вам нужно придумать какое то доказательство того, что он никаким образом не был связан с восстанием. – Господин де Барделис, – сказал он очень дерзко, – мы попусту теряем время. Если вы думаете, что я буду рисковать своей жизнью ради того, чтобы услужить вам или виконту, вы глубоко заблуждаетесь. – У меня и мысли об этом не было. Но я думал, что, возможно, вы захотите рискнуть своей жизнью – как вы выразились – ради нее самой и ради того, чтобы спасти ее. Он отвернулся от меня. – Сударь, вы напрасно тратите слова. У вас нет приказа короля, отменяющего мой приказ. Делайте, что хотите, когда приедете в Тулузу, – он мрачно усмехнулся. – А пока виконт поедет со мной. – Но у вас нет никаких доказательств против него, – крикнул я, не в силах поверить, что он посмеет ослушаться меня и что я проиграл. – У меня есть доказательство – мое слово. Я готов под присягой сообщить все, что мне известно: когда я был в Лаведане несколько недель назад, я обнаружил его связь с мятежниками. – А что, по вашему, значит ваше слово, жалкий глупец, против моего? – вскричал я. – Ничего, господин шевалье, в Тулузе я уличу вас во лжи. Я докажу, что ваше слово – это слово человека, которому ни в коем случае нельзя верить, и расскажу королю о вашем прошлом. Если вы думаете, что после моих слов король Людовик, которого называют Справедливым, будет судить виконта по вашему наущению, или если вы думаете, что вам удастся избежать петли, которую я наброшу на вашу шею, значит, вы гораздо глупее, чем я думал. Он стоял, глядя на меня через плечо, его лицо было пунцовым и мрачным, как грозовая туча. – Все это произойдет, когда вы приедете в Тулузу, господин де Барделис, – хмуро сказал он, – а отсюда до Тулузы около двадцати лье. С этими словами он развернулся на каблуках и пошел прочь. А я остался стоять злой и озадаченный, пытаясь понять значение его последних слов. Он приказал своим людям садиться на лошадей, а господину де Лаведану – в карету. Жиль бросил на меня вопросительный взгляд. В какой то момент, когда я медленно пошел за шевалье, у меня возникла мысль о вооруженном сопротивлении. |
